Весь этот джакч

Потом я увидел, что там, где располагалась «Птичка», поднимается зарево. О да, там было чему гореть… Я пошёл к обрыву. На фоне зарева обозначился чей-то бесформенный силуэт.

Это был генерал-профессор.

Я встал рядом. Да, без сомнения — полыхала «Птичка». И ещё только разгоралась.

— Э-э… Динуат… — кашлянул Шпресс, — я ведь верно догадываюсь, что вы — оттуда? — он кивнул на зарево.

— Да, — сказал я.

— То есть с Чаком вы никакие не братья?

— Трудно сказать. Отец Чака меня официально усыновил. Кроме того, Чак женат на моей сестре. — Я подумал и добавил: — А я — на его.

Я не стал уточнять, что одна сестёр — сводная, а другая — троюродная.

— То есть доктор Мирош — сестра Чака Моорса?

— Чака Яррика, — сказал я. — Если вам это что-то говорит.

Генерал-профессор обалдело присвистнул.

Не знаю, зачем я его раскрыл. Надоело скрываться.

— А я — Динуат Лобату. Больше известный как «полковник Чёрный».

— Кого только не встретишь… И всё, что про вас писали — правда?

— Понятия не имею, — сказал я. — Читать ничего не приходилось.

— А юноша в госпитале — случайно, не молодой император?

— Нет. Но он из его гвардии. Император где-то там, — я показал на Долину. — Если ещё не ушёл в Пандею.

— Понятно, — сказал Шпресс. — Хорошо хотя бы, что жив.

Я уже не удивлялся, что вокруг так много тайных монархистов…

Рыба

Собственно, активизировать Хомилля я собиралась и так, без просьб шамана. Раны грудной клетки затянулись, а лёгкие вообще восстанавливаются быстро — если не допустить воспаления. Поэтому утром я посмотрела его на флюороскопе и решила, что — пора. Он не получил очередной дозы ДГЛТ, часа через два открыл мутноватые глазки, а ещё через час я отсоединила его от помпы. Велела санитару протереть всё тело больного камфорным спиртом, а сама пошла осмотривать на предмет активизации тех двоих, которых спасли пандейцы.

У обоих были множественные ножевые ранения, обоим, судя по швам на животах, зашивали или резецировали кишечник. Истории болезней не нашли — похоже, исчезнувший врач забрал их с собой. У обоих была огромная кровопотеря, которую пандейцам было нечем восполнять, так что я лила им размороженную эритроцитарную массу тугой струёй. Сегодняшние анализы показали, что один из неизвестных вполне готов к активизации, со вторым дело обстояло похуже, но не так чтобы совсем плохо. Я решила, что буду активизировать первого сегодня к вечеру, а второго — через пару дней, даже если анализы окажутся не оптимальные. Быть слишком долго на помпе — тоже не самое здоровое дело для организма…

Я вернулась к Хомиллю. Он благоухал камфорой, полусидел на подушках и разминал себе пальцы. Увидев меня, попытался улыбнуться. Но ДГЛТ имеет длительное последействие — в частности, обедняет мимику. И язык не слушается какое-то время. Но я разобрала:

— Тётя Нолу! Я так и думал, что это ты…

— Да кто же, кроме меня, вас, дурных, штопать будет? Хотя тебя, по большому счёту, другой человек спас, не я. Я бы не успела просто.

— Кто?

— Потом покажу. Что там случилось, возле пещеры?

— Возле пещеры… — он закрыл глаза. Потом открыл. — Не помню… слушай, совсем не помню… ничего!.. Тётя Нолу, что со мной?

— Имя помнишь?

— А… ну да…

— Вспомнишь и остальное. Это из тебя наркотик выходит. Уже к вечеру, я думаю…

Глаза Хомилля вдруг расширились. Он поднял руку и показал на что-то за моей спиной. Рука тряслась.

Я оглянулась, готовая, в общем-то, ко всему. Но там просто стоял шаман. В проёме двери.

Потом я увидела Князя. Он стоял рядом с шаманом, но даже я не сразу его увидела…

— Не отдавай меня ему! — закричал Хомилль и закашлялся. Я дала ему салфетку. Он сплюнул в неё. Крови не было.

— Шило, — выступил вперёд Князь. — А ну, тихо, лейтенант. Тут есть другие раненые.

— Так точно, — тихо сказал Шило. — Прошу прощения доктор. Прошу прощения, господин полковник… Но… этот человек…

И вдруг замялся.

— Это же был сон? — спросил он наконец.

— Конечно, сон, — сказал шаман.

Князь вынул из кармана какую-то продолговатую тёмно-красную коробочку.

— Лейтенант, вот что мы нашли в ваших вещах. Что делает этот прибор?

Хомилль заморгал.

— Можно? — он протянул руку.

Князь аккуратно вложил в неё коробочку. На коробочке было множество кнопок. Я вдруг поняла, что где-то когда-то видела подобное. Только коробочка была чёрной. А может, и не чёрной.

— Это… это вроде… — он задумался. — Это такой пульт управления, но по человеку. Не по каждому. По офицерам спецвойск. У них вот тут… — он показал на темя, — у них тут что-то вроде приёмника. И вот с пульта можно ими управлять. Только пульт неисправный… вымок…

— Но ты им пользовался?

— Пробовал, но — бесполезно.

— А где взял?

— В «Птичке» у начальника охраны.

— Вспомнила, — сказала я. Все повернулись ко мне. — Где я такой же видела. Ещё когда работала в телецентре. И тоже у начальника охраны.

— Понятно, — сказал Князь. — Я только краем уха слышал про что-то такое. Что спецофицеров можно на время сделать устойчивыми к усиленному излучению.

— В День Прояснения им как-то не помогло, — сказала я.

— Да, — сказал Князь. — Видимо, всё произошло слишком неожиданно. Вырубились все — в том числе и кукловоды…