Весь этот свет

Взявшись за ручку, я толкнула дверь и вздрогнула, когда та распахнулась. Из дверного проема на меня глянула темнота, стены поскрипывали. Дом дышал, как делал всегда.

– Мамочка? – позвала я, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Хотелось затаить дыхание, онемевшие от холода пальцы заныли – в них снова хлынула кровь. В доме на Джунипер-стрит было немногим теплее, чем на улице, но, по крайней мере, стены защищали меня от пронизывающего ветра.

Из подвала доносились голоса: они спорили, плакали, хныкали и вопили, а потом вдруг смолкли. Тишину нарушали только поскрипывание стен и дыхание дома. Однако помимо стонов и ворчания стен откуда-то доносился приглушенный стон. Я пошла по коридору мимо столовой и кухни, добралась до двери, ведущей в подвал, и приложила ухо к холодной деревянной поверхности. Снова стон, а затем низкий голос прорычал ругательство.

Дюк.

Я открыла дверь, стараясь производить как можно меньше шума, однако Дюк не обращал внимания на происходящее вокруг. Он слишком увлекся, выпуская накопившуюся злость. Я медленно двинулась вниз по ступенькам, а голос Дюка становился то громче, то тише.

– Я же тебе говорил! – рычал Дюк. – Я тебя предупреждал, так?

– Папочка, хватит! Ты ее пугаешь! – плакала Поппи.

Осторожно выглянув из-за угла, я увидела Дюка, стоявшего перед миссис Мейсон. Психолог сидела на стуле, босиком и в хлопковой ночной рубашке. Руки ее были связаны за спиной, во рту кляп, сделанный из грязного носка, однако для надежности похититель просунул в рот миссис Мейсон веревку и завязал на затылке, чтобы кляп не выпал. Правый глаз психолога покраснел и заплыл, над правым виском запеклась кровь, вся рубашка пропиталась кровью. Лицо ее было все перепачкано, по щекам текли слезы, размывая грязь.

Миссис Мейсон заметила меня, и ее левый глаз округлился, она замотала головой.

Дюк начал медленно поворачиваться ко мне. Миссис Мейсон задергалась, отталкиваясь ногами, так что ножки стула приподнялись и ударились об пол, и закричала, но кляп заглушил ее слова.

– Заткнись! – выплюнул Дюк. – Ты не могла остаться в стороне, да? Обязательно надо было сунуть нос не в свое дело! Мы же говорили тебе держаться от нее подальше! Говорили, а?

Лицо миссис Мейсон исказилось, она снова закричала.

– Пожалуйста, – кое-как выдавила она через кляп.

Наверху грохнула дверь, и дом содрогнулся от оглушительного крика Эллиотта.

– Кэтрин! – орал он. – Кэтрин, ты меня слышишь?

Миссис Мейсон на миг замерла, потом стала раскачиваться и подпрыгивать, так что ножки стула стучали о бетонный пол. Она выкрикивала что-то вроде: «На помощь!» и «Я здесь, внизу!»

Дюк уставился в потолок, затем поглядел на миссис Мейсон и поднял бейсбольную биту.

Я прижалась к стене и зажмурилась, потом открыла глаза и шагнула к Дюку.

– Довольно, – сказала я, надеясь, что голос не дрожит.

– К-Кэтрин? – удивленно пробормотал Дюк. Подмышки его рубашки с коротким рукавом потемнели от пота, сама рубашка была запятнана кровью. Судя по царапинам на его щеке, миссис Мейсон сопротивлялась до последнего. Одной рукой Дюк сжимал деревянную бейсбольную биту моего отца, а другой моток бечевки. – Что ты здесь делаешь?

– Детектив сказал, что видел детские рисунки, сделанные кровью Бекки. Я сразу поняла, что рисовала Поппи.

Поппи захныкала.

– Я не виновата. Я хочу в кроватку.

– Пойдем, ты ляжешь, – предложила я, протягивая ей руку.

Дюк оскалил зубы и прорычал:

– Ты не должна здесь быть! Убирайся и забери с собой этого мальчишку!

Я быстро взглянула на перепачканную, продрогшую и напуганную миссис Мейсон.

– Я и ее заберу с собой.

– Нет! – Дюк указал на психолога. – Она все испортила! Ты хоть представляешь, через что прошла твоя мать?

– Где она? Я хочу с ней поговорить.

Дюк мотнул головой.

– Нет! Нет, ты не можешь!

– Я знаю, она скучает по мне. Она здесь?

– Нет! – злобно выкрикнул Дюк.

По ступенькам с грохотом сбежал Эллиотт, а я погрозила Дюку пальцем.

– Молчи!

Дюк открыл рот, но я снова погрозила ему.

– Скажешь хоть одно слово, и я больше никогда не вернусь!

Эллиотт замер у подножия лестницы, взгляд его метался между мной, Дюком и миссис Мейсон.

– Черт возьми… Кэтрин, ты не ранена? – спросил он, делая шаг вперед.

Дюк поднял биту и стал наступать на него. Я предупреждающе выставила перед собой руки, чтобы остановить его, потом посмотрела на Эллиотта, не поворачиваясь спиной к Дюку.

– Ты должен уйти. Забери миссис Мейсон. Ей нужно к врачу. Эллиотт?

– Да? – пробормотал он, не сводя глаз с Дюка.

– Достань свой мобильный. Позвони спасателям.

Он вытащил телефон из заднего кармана и набрал номер.

Я медленно подошла к миссис Мейсон, стараясь держаться как можно дальше от Дюка. По его вискам градом катился пот, он смотрел то на Эллиотта, спокойным голосом говорившего по телефону, то на меня. Дюк тяжело, устало дышал. Под глазами у него залегли глубокие багровые круги, из чего я заключила, что прошлой ночью он не спал, и будет нетрудно его отвлечь.