Весь этот свет

Кухня была полна пара. Пат варила кости на бульон, и окно запотело. Глядя туда, где оно было прозрачным, я всей душой мечтала, чтобы этот разговор не состоялся.

– У мужчин другие интересы. Когда они говорят о любви, то имеют в виду похоть. А похоть долго не живет. Стоит ее утолить, мужчины и след простыл, – Пат покачала головой. – Говард Дэвис просто воспользовался случаем. Знал, что у твоей матери не хватит мозгов отказать. Воспользовался ей, и она забеременела.

– Он пришел к ней в роддом?

– Ты слышала, что я сказала? – хмуро спросила Пат. – Он был плохим человеком. Заявись он в больницу, тадгу[14] и на порог бы его не пустил.

Я выпрямила спину.

– Да он и не подумал прийти.

Но было уже поздно. Я твердо верила, что мой папа в тот день приехал из Кардиффа. Я видела его своими глазами. Лицо я не могла различить, но отчетливо представляла черноглазого, темноволосого мужчину среднего роста с плюшевым медвежонком под мышкой. Он был так рад, а потом так расстроился, когда тадгу выгнал его из палаты, не дал даже посмотреть на малышей. Он ведь очень хотел их увидеть. Особенно девочку, свою бесценную девочку… Мои глаза наполнились слезами.

– И нечего нюни распускать. Это старая история. Я только затем рассказываю, чтобы ты от меня отвязалась.

Я дернулась на стуле так резко, что ножки царапнули кафельный пол.

– Ты куда понеслась? Давай-ка почисти бобы.

Но я все равно убежала. Ушла подальше в сад, чтобы выплакаться, и Пат не стала меня удерживать.

Мысль о том, что папа здесь, что он думает обо мне, не отпускала, и спустя пару недель после разговора с Пат я решила его разыскать.

Я не сказала Джерейнту, куда собираюсь. Уже не помню почему. Должно быть, решила, что ему будет неинтересно, ведь он никогда не хотел говорить о нашем отце или фантазировать вместе со мной на тему того, как сложилось бы, если…

Я вынула из рюкзака школьные принадлежности, вместо книг и папок положила кошелек, пижаму, смену нижнего белья и футболку. Еще взяла с собой роман в бумажной обложке, хотя знала, что буду слишком волноваться, и вряд ли мне будет до чтения. Зубную щетку оставила в ванной, иначе Пат могла заметить, что она пропала, и сразу броситься на поиски меня. Я ничего не имела против того, чтобы меня поймали, но сначала в планах была встреча с отцом и полное слез воссоединение.

В то утро я села на школьный автобус, но не пошла, как обычно, к главному корпусу, чтобы там встретиться с друзьями, а вышла из ворот и побрела к главной дороге. Навстречу мне попалось множество детей, идущих в школу, и мне было неловко, как если бы чей-то большой палец указывал прямо на меня или на шее у меня висела табличка «прогульщица». Я в жизни не пропускала уроков и хотя, с точки зрения прохожих, ничего плохого не совершала – может быть, я жила совсем рядом, забыла взять домашнее задание и теперь шла назад за ним, – от нервов я вся взмокла.

Я никогда не ждала автобус на остановке у главной дороги, хотя каждый день проходила мимо нее. Я надеялась, что все учителя уже проехали и припарковали свои машины перед школой. А если нет, то я была для них легкой мишенью. Сняв галстук, я сунула его в карман рюкзака. Под школьной рубашкой у меня была черная футболка, но прилюдно раздеваться я постыдилась.

Из-за угла выехал двухэтажный автобус. Номер был тот, что нужно, на щите с указанием маршрута значилось «Центр города». В тот же миг по дороге, ведущей в школу, ко мне приблизилась знакомая фигура. Сердце ушло в пятки, но это оказался не учитель, а Джерейнт.

– Прогуливаешь? – спросил он, поравнявшись со мной. – Я уж думал, не доживу до этого дня.

Автобус остановился, и мы вошли. На случай, если водитель спросит, я придумала оправдание – что еду в город к зубному врачу, – но он лишь взглянул на нас и ничего не сказал.

– Куда собрался? – спросила я. На Джерейнте была темно-серая толстовка, из ушей змеились по шее провода и прятались в ее кармане. Рюкзака он не взял. В четырнадцать он возвышался надо мной, как башня.

Джер одарил меня любимым выражением лица, тем самым, что говорило: хватит задавать глупые вопросы, идиотка!

– А ты с каких пор прогульщицей сделалась?

– Сегодня особый случай, – ответила я чопорно. – Я еду в Кардифф, – и, как могла, объяснила план поиска нашего отца.

– Ты спятила, – сказал Джер, откинувшись на сиденье. – Спорим, ты и на поезд не сядешь.

– Не-а, – я ликовала, предвкушая, как поразится Джер, что сегодня из нас двоих именно я отправилась на поиски приключений. – Это слишком дорого. Я поеду автобусом.

Он покачал головой, но спорить не стал. На автобусной остановке в Суонси, найдя кассу «Национал-Экспресса», я купила билет. Джер ничего не сказал, но взял и себе. Я не просила его ехать со мной, но втайне ощутила облегчение. Автобусная станция мне не нравилась. Она пахла сигаретным дымом и мусорными корзинами, еще меня пугал бездомный со своей жуткого вида собакой.