Весь шар земной...

Ливингстон задумал поселиться подальше от мест, где обосновались белые. Он готовился к этому исподволь, изучая нравы и язык местных племен. Сделал одну вылазку к северу, вторую, третью. Ездил как придется. Иногда верхом на строптивом воле.

Его жизнь в Африке могла оборваться едва не в самом начале. Раненый лев метнулся к нему и подмял, ударом лапы раздробив плечо. Если бы зверя не отвлекли другие охотники, он через минуту покончил бы с Ливингстоном.

Доктор Ливингстон вылечил себя. Но с тех пор до конца своих дней рука плохо повиновалась ему. Он с трудом мог держать ружье. Можно представить себе, что это значило в Африке, кишащей дикими зверями, в Африке, где охота и только охота могла в трудную минуту спасти человека от голодной смерти!

Ливингстон облюбовал горную долину на земле черных племен и здесь, почти в тысяче километрах от места своей высадки с корабля, построил дом. Построил прочно, надежно, веря, что останется тут надолго, может, на всю жизнь. Вскоре в доме появилась хозяйка, дочь одного из немногих миссионеров, действительно нашедших на Черном континенте вторую родину.

Мэри Моффат, ставшая Мэри Ливингстон, знала Африку, пожалуй, даже лучше, чем муж: она прожила здесь немало трудных лет, освоилась, привыкла, научилась многому, о чем в далекой Европе понятия не имеют, — например, приготовлять мыло из золы и самой лить восковые свечи. Понимала язык местных жителей и с жаром принялась обучать их ребятишек.

Трудно сказать, когда исследователь начал побеждать в Ливингстоне миссионера. Окружающая жизнь заставляла его постигать истинный смысл вещей.

Он видел, как белые, считающие себя добрыми христианами, безжалостно истребляют или продают в рабство «чернокожих братьев», оправдывая свою жестокость искоренением язычников. Он убеждался, что христианская религия чужда всему укладу жизни коренных африканцев. Более того: проповедуя смирение, она обезоруживает их перед белыми насильниками и захватчиками.

Сам Ливингстон стал жертвой мелких интриг других миссионеров. Не желая впутываться в их грязные дела, он дважды переселяется подальше, на новые места, начинает жизнь с костра, разведенного там, где предстояло строить хижину.

Чета Ливингстонов отлично ладила с местным населением. Ей удалось перебросить мост через пропасть, разделявшую черных и белых. Дружелюбие, искреннее стремление понять человека, во многом не похожего на тебя, — как это важно! Понять и помочь чем можешь: добрым словом, лекарством, советом. Не торопиться осуждать других только потому, что они думают и действуют иначе, чем люди, которые окружали тебя с детства. Быть мудро терпеливым. И еще: без крайней надобности не скрывать своих истинных намерений, откровенно и правдиво посвящать окружающих в свои замыслы и планы, рассеивать подозрения, искать союзников и единомышленников.

Начался восьмой год жизни Ливингстона в Африке. Пришло время трезво оценить, на что ушли годы. Особенного удовлетворения он не испытывал. А ведь были у него теперь и силы и опыт для чего-то большего. Например, сколько он слышал о совершенно неведомом чужестранцам озере на севере.

Нашлись и спутники, двое англичан, любителей охоты на диких зверей. Отправились через безводную пустыню Калахари. Границы ее не были известны. Многие географы вообще предполагали, что вся внутренняя часть Африки если и не типичная пустыня, то, во всяком случае, пустынное песчаное плоскогорье, простирающееся на тысячи километров.

Но в пути Ливингстон слышит о краях, покрытых густыми лесами, о полноводных реках. А что, если среди этих рек, текущих из недоступной части Африки, окажутся притоки речных гигантов, которые знакомы европейцам только в низовьях, там, где они впадают в океан? Открытие водной дороги от побережья в глубь материка было бы действительно великим делом!

В начале августа 1849 года Ливингстон и его спутники увидели вожделенное озеро Нгами.

Ливингстон вернулся в свой домик миссионера. Но он уже не может усидеть в нем. Взяв с собой жену и троих детей, снова направляется к озеру. В пути дети заболевают лихорадкой. Приходится возвращаться.

На следующий год Ливингстон опять в пути и опять со всей семьей. Он хочет поселиться на землях народа макололо, о вожде которого, мудром Себитуане, давно слышал.

При пересечении пустыни дети едва не погибли от жажды, Над волами кружились страшные мухи цеце. Их укусы смертельны для этих животных. Первые дни волы становятся лишь вяловатыми, но это верный признак, что им уже не суждено долго шагать в упряжке.

Ливингстон встретился с Себитуане и убедился, что слухи нисколько не преувеличивали его храбрость и мужество. И когда вскоре после встречи вождь макололо неожиданно скончался, Ливингстон пережил это как личную потерю.

Теперь он был перед трудным выбором. Путешествовать в этих краях с детьми — безумие. Значит, надо либо создавать новую миссионерскую станцию и осесть на ней, либо отправить семью домой, в Великобританию.

Ливингстон выбрал второе. По дороге в порт Кейптаун он стал отцом четвертого ребенка.