Веселая наука

4

Кто знает античную мораль, не может не удивляться тому, что многие явления рассматривались тогда с точки зрения моральной, которые нынче отнесены к области медицины; что многие расстройства души и ума передавались тогда заботам философа, теперь врача, а что теперь успокаивают нервы почти исключительно при помощи разного рода наркотиков. Древние были воздержаннее в жизни, и притом сознательно воздержаннее; они умели сдерживаться и отказывать себе во многом, чтобы не терять власти над собою. Поучения их морали всегда проистекают из живого примера людей, живших согласно известным правилам, которые они и преподавали. Я не знаю, о каких отдаленных и превыспренных вещах учат нынешние этики: но знаю, что они считают человека за какое-то диковинно-духовное существо и находят неприличным брать его антично-нагим и говорить о его необходимых и его «низменных» потребностях. Стыдливость заходит так далеко, что можно думать, будто современный человек обладает лишь кажущимся телом. Мне думается, что вегетарианцы с их советом есть меньше и проще принесли гораздо больше пользы, чем все наши моральные системы вместе. Нет сомнения, что прежние воспитатели человечества были бы вынуждены снова предписать более строгую диету.

Думают сделать здоровым современного человека воздухом и солнцем, жилищем и путешествиями, наконец лекарствами и ядами медицины.

А все то, что тяжело человеку, считается неподходящим: за правило принято болеть и выздоравливать приятным и удобным образом. Но такая продолжительная ничтожная жизнь и отсутствие самовоспитания как раз и производят всеобщую нервность и бессилие.

5 Наше время питает склонность к сильным односторонностям, потому что в них сказывается по крайней мере жизненная сила, а сила необходима, что-нибудь должно быть создано. Если налицо одна слабость, то все силы направляются на сохранение существующего во что бы то ни стало. Во всяком случае, тогда нет никаких новообразований, которым можно бы было порадоваться. Сравните это с человеком чахоточным, которому страстно хочется жить, но который постоянно должен думать о здоровье, т. е. о самосохранении. Когда эпоха выдвигает значительное количество подобных характеров, она начинает чтить силу даже грубую, даже враждебную: например желтую, но здоровую фигуру Наполеона у Марвица.