Веселые уроки. Фразеология

Пришлось Зарубина-носу ребятам и это объяснить.

— Когда про человека говорят, что у него косая сажень в плечах, это значит, что у него очень широкие плечи и сам он богатырского телосложения. Саженями в древности мерили и расстояние, и длину брёвен при постройке дома. Само слово «сажень» от слова «сягать», которое означает «дотягиваться», есть в русском языке слово «недосягаемый» — «такой, которого нельзя достичь». Саженей было очень много: простая, малая, царская, церковная, маховая (между концами пальцев двух раскинутых в стороны рук) и другие. А косая сажень — самая большая. Чтобы её представить, поднимите одну руку вверх (правую, например) и вытяните её немного наискосок, а противоположную ногу (соответственно, левую) отставьте в сторону. Вот эта диагональ — расстояние от пальцев вытянутой вверх руки до пальцев ступни противоположной ноги — и есть косая сажень. У взрослого человека это расстояние равняется примерно двум с половиной метрам; представьте себе человека, у которого такого размера плечи. Так что монстр наш огромный и прямо квадратный — мы ещё про таких говорим поперёк себя шире.

— Смешно, — хмыкнул Филька. — Но со лбом у него что?

— Он, как я вам сказал, семи пядей во лбу. А пядь измеряется пальцами. Вот вытяните большой и указательный пальцы и разведите их как можно шире, это и есть пядь — у взрослого она больше семнадцати сантиметров, но вообще у каждого своя.

— И таких у него семь? — недоверчиво спросил Филька, глядя на свои растопыренные пальцы. — Что-то и правда многовато получается.

А Макар стал палочкой на земле умножать в столбик цифры: сколько это, семь пядей.

— Да, немало, — согласился Зарубина-носу. — Это около ста двадцати четырёх сантиметров. Но главное, что выражение семи пядей во лбу означает не «с большим лбом», а «очень умный». Учтите это!

Происхождение этого выражения у нас объясняют по-разному. Обычно говорят, что у умного, проницательного человека широкий лоб. Но старики рассказывают, что лоб тут ни при чём, просто в древнерусском языке слово «лоб» означало «макушка», и когда человек достигал семи пядей «во лбу» (сто двадцать четыре сантиметра до макушки — примерно рост первоклассника), его можно было уже чему-то серьёзному научить. — Ну как, уже страшно? Но это ещё не всё! Глаза у него по пять копеек.

— Да такой и монетки-то нет! — сказал Макар.

— Сейчас нет, а раньше была. Пятак (пять копеек) — довольно большая и тяжёлая монетка, его ещё к синякам прикладывали, чтоб они прошли. Пять копеек медью в царские времена — монета около пяти сантиметров в диаметре. А сейчас таких монет нет, поэтому иногда говорят даже: глаза по пять рублей. Ещё у фразеологического монстра рот до ушей — хоть завязочки пришей.

— Это по крайней мере понятно, — сказал Филька. — У меня тоже, может, большой рот, и что?

— А теперь самое страшное: он кровь с молоком.

— Фу, — содрогнулся Филька. — Действительно, какое-то совсем неаппетитное зрелище.

— Ничего здесь ужасного нет. Фразеологизм кровь с молоком означает «румяный, пышущий здоровьем».

— Никогда бы не подумал! — присвистнул Макар. — Ладно, приметы ясны, и по таким приметам мы этого фразеологического монстра живо найдём! Надо эту Страшную-Престрашную улицу искать!

— Спасибо большое, что нас уму-разуму научили и столько интересного рассказали, — вежливо поблагодарили ребята Зарубина-носу и отправились дальше в путь.

Найти Страшную-Престрашную улицу оказалось не так трудно: по дороге к ней весёлых красочных фразеологизмов становилось всё меньше, дома и садики выглядели всё мрачнее, и вот наконец друзья увидели совсем неприглядный мрачно-зловещий тупик.

— Наверное, это Страшная улица и есть, — упавшим голосом сказал Макар.

— Точно, — подтвердил Филька, прочитав на крайнем доме название — «Страшная-Престрашная улица».

Друзья зашагали по Страшной-Престрашной улице, крепко взявшись за руки.

Чёрный-пречёрный дом они увидели сразу — его невозможно было ни с чем перепутать, в нём, казалось, умерли все цвета.

Помедлив минуту, друзья решительно постучали в чёрную-чёрную дверь.

За дверью что-то завозилось, зашуршало, завздыхало, заёрзало, загрохотало, затопотало, дверь распахнулась, и на пороге перед Макаром и Филькой возникло… Ну да, огромное страшилище. Да, здоровенного роста, необъятной толщины, с квадратными плечами и с головой как котёл. Да, с вытаращенными глазами, гигантским ртом-пастью и румяными, туго надутыми щеками. Но… Он был страшный и нестрашный, потому что всё уже про него Макар с Филькой знали.

И тут Филька понял, что надо делать.

— Здравствуйте, многоуважаемый фразеологический монстр, — затараторил Филька. — Вы так прекрасны, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

Макар понял и подхватил: