Весенней осенью из лета

 восточным танцем ощущений

 твой океан я встрепену.

 На стройном теле только звезды

 из тени лунного кольца,

 веди меня, пока не поздно

 черпать эмоции с лица. 

МОЯ  ТЫ  СКАЗКА

Чужие высокие стены

и город угрюмо молчит,

а сверху серое небо

дождем совершает визит.

Сердце безумно стучится,

у меня всего полчаса,

и я как уставшая птица

подняться хочу в небеса.

Не зная названия улиц,

как мне разыскать тебя?

И я с головой окунулась

в кричащую боль дождя.

Набирая заученный номер,

пытаюсь понять, где же я,

и пусть в этом ты не виновен,

но я тебя не нашла.

И нежный голос мне вторит,

«Я жду тебя под дождем»,

и сердца лиловые зори

горят золотым октябрем.

«Ты памятник Ленину видишь?»

И сердце стучится сильней,

Я скоро тебя увижу,

поют мне слезинки дождей.

Опять каблучки утопают

в лужах бушующих вод,

я о тебе мечтаю... мой 

нежный спасательный плот.

Последние капельки с зонта

упали на мокрый асфальт,

на линии личного фронта

печально стонет мой альт.

Томлюсь я в ожидании,

а стрелки все бегут,

и тишина с молчанием

огнем мне душу жгут.

А вот и ты! и бешено

сердце камнем вниз

падает под ноги мне

в дождя холодный бриз.

Теперь я бессердечная,

как статуя стою,

у пьедестала Ленина 

мгновенья тороплю.

Как сладкий сон, видением

вальс свой Мендельсон

осколками свечения

играет в унисон.

От глаз не оторваться,

По ним читаю жизнь...

и все забыла… только

губы в единое слились.

Не важно, что подумают,

я знаю все сама:

муж жену прилюдно

не поцелует никогда.

А мы и не любовники,

знакомы лишь едва,

зато в два наших сердце

вошла одна стрела.

И руки аккуратно

на талию легли,

мы в аромате сладком

сорвались от земли.

Я бы с тобой летела

в заоблачную даль,

душой своей и телом

я стерла бы печаль.

В твоих ладонях сердце

трепещет от любви,

короткие мгновенья

на чувства нам даны.

«Нам нужно торопиться,

уже наполнен зал»,

и словно крылья птице

сломал свирепый шквал.

И снова я на землю,

на камни мокрых плит

упала, и не внемлю,

о чем кричит гранит.

Мы за руки беремся,

культура нас зовет,

поэт и поэтесса,

вперед! Вперед! Вперед!

Теперь ты не картинка,

я встретила тебя,

чужая половинка,

сегодня ты моя.

Точнее мой, и вечер

культурно проведем,

а, насладившись встречей,

уснем с тобой вдвоем.

Моя ты сказка и реальность,

мой сон и бытие,

и двух сердец одна тональность

связала нас с тобой в одно!

МАМА, ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?

В уютной небольшой кухне на лакированном столе стояла глубокая тарелка с жареными котлетами. Ароматный запах сочной свинины вперемешку с приправой из мелко измельченных трав витал в воздухе. Шкварчало масло в сковородке. На газовой печке помимо котлет еще кипел украинский борщ со свеклой, морковью и другими овощами. Засвистел сверкающий чистотой чайник, и женская рука отключила конфорку.

 Так и не приготовив себе чай, хозяюшка продолжила хлопотать по дому.  После приготовления обеда она натерла зеркало в прихожей, отполировала мебель и вымыла полы во всей квартире. Единственное что невозможно было сделать, так это пропылесосить. Потому что полугодовалый ребенок тихонько спал в своей кроватке.

Натирая сухие шершавые ладони увлажняющим кремом, купленным в аптеке за 4 гривны, Станислава взглянула на часы. А затем отодвинула занавеску и стала рассматривать прохожих. Шел мелкий снег, укрывая дорожки городского парка. Под деревьями все еще желтел осенний ковер. Черные вороны стаями облепляли пустынные полянки, выискивая на земле орехи.

Услышав плач малыша, Станислава пулей пролетела из кухни в спальню, даже не посмотрев на свое отражение в большом зеркале. Но голубоглазый мальчик с пухлыми ручонками и щечками хомячка все равно был рад своей маме. Ему точно было безразлично, что она уже три дня не мыла голову, а сегодня еще даже не расчесывалась. И грязный фартук его ничуть не смущал. А если говорить о косметике, то малыш и вовсе никогда не видел свою маму накрашенной. Он любил её такую – пахнущую чем-то вкусным, нежную и ласковую.

Вскоре раздался стук в дверь. Звонок уже несколько месяцев не работал, и никто даже не вспоминал, что нужно заменить батарейки. Станислава взяла малыша на руки, и вместе с ним подошла к двери, взглянула в глазок, и сразу же зазвенела связкой ключей.

На пороге стоял, опустив голову, старший сын Стёпка. Теплая шапка была надвинута ниже бровей, шарф завязан неаккуратно.

— Ну, и что это ты стоишь?! Проходи, рассказывай, что на этот раз случилось? – Станислава одной рукой приподняла опущенный подбородок сына.

— Эля предательница, – едва не плача произнес восьмилетний мальчик, – она обещала сегодня со мной идти домой, а сама пошла с Даниилом.

— Ну и пусть себе ходит с Даниилом. Не расстраивайся – Эля для тебя старушка. Твоя невеста еще, может быть, даже не родилась, – Станислава закрыла дверь, наблюдая, как Степан разувается.

— Она не старушка, мама! Ей восемь лет, так же как и мне. Я что старик уже что ли? – Степа бросил промокшие мокасины в угол.

— Какой ты у меня умный! – Станислава остановилась, уставившись на сырые носки сына. – Стоп. А почему ты пришел домой во второй обуви? Ты чего не переобулся? На улице же холодно.

— Я забыл, – Степа быстро повесил куртку, и побежал в детскую комнату.