Весенний роман

Когда он уходил, Джилли заметила сзади у него на брюках кошачью шерсть. Ему бы это не понравилось. Но Улисса она знала намного дольше, чем Лео. Если бы ей пришлось выбирать между ними, она бы предпочла Ули.

Джилли находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, она подозревала, что, вероятно, лишилась чернобурого лиса – объекта зависти подруг, и это вызывало сожаления. С другой стороны, она на это надеялась: эта мысль сулила освобождение, сродни тому, которое она ощутила, когда наконец-то завершился мучительный бракоразводный процесс, через который ее заставил пройти бывший муж. Пусть Лео был чернобурым лисом, но запросы у него были большие. Ей нравилось готовить и получать за это признание, но она задавалась вопросом, наступит ли в их отношениях с Лео такая фаза, когда они смогут просто съесть тост с сыром перед телевизором. А если она поправится и ее фигура перестанет быть «презентабельной», он, вероятно, захочет, чтобы она села на диету.

Принимаясь за уборку на кухне, Джилли включила музыку и задумалась. Предположим, что поездка в Вену не состоялась, что она почувствовала бы? Облегчение, поняла она. Не то чтобы ей не хотелось ехать, она хотела, но не с такой помпой и размахом, как планировал Лео.

Джилли включила заполненную до отказа посудомоечную машину. Следующий вопрос. Как бы она отнеслась к тому, если бы никогда больше не увидела Лео? С этим не так уж ясно, поняла она. Отчасти она определенно почувствовала бы облегчение, но отчасти сомневалась бы в правильности такого решения. С какой стороны ни посмотри, он был шикарным мужчиной, и то, что он ухаживал за ней, женщиной средних лет, очень ей льстило.

Теперь Джилли жалела о том, что предпочла сливочному шоколадному десерту диетические апельсины в карамели. Как было бы хорошо съесть чего-нибудь жирного, калорийного, побаловать себя так, чтобы потом подташнивало – это было бы созвучно ее настроению. К счастью, у нее были припасены сливки на всякий случай (на какой именно, она и сама не знала), и хотя они слегка свернулись, но, когда она вылила их на апельсины, получилось вкусно. Прикончив десерт, она налила себе «Гран-Марнье» и навела блеск на кухне. Обычно вечером Джилли делала минимум и заканчивала уборку утром. Она предпочитала приводить все в порядок при дневном свете, но подозревала, что, спустившись на следующее утро, будет в подавленном настроении, и чистая кухня ее подбодрит.

Перед отходом ко сну она отправила сообщение Хелене, надеясь, что та не взяла телефон в спальню и звук телефона ее не побеспокоит. «Я не еду в Вену с Лео», – сообщила она и добавила улыбающийся смайлик.

Глава 16

Должно быть, Хелена рано увидела сообщение матери, потому что к восьми часам была уже у нее на кухне.

Они обнялись.

– О боже, мама, мне так жаль! Я действительно очень беспокоилась, иначе никогда бы не стала рассказывать тебе все это про Лео! – сказала Хелена, по-прежнему не отпуская мать.

– Ты, безусловно, хотела как лучше, и не знаю, что на меня повлияло – твои слова или его, но я расстаюсь с ним.

Хелена ахнула от радости.

– Ты бросила его?

– Нет. Он может бросить меня первым.

– О, только не это, – сказала Хелена, возможно, переживая, что Джилли может его удержать. – Лучше брось его сама!

Джилли не хотелось говорить об этом сейчас. Она хотела сама принять решение, когда сочтет нужным. Но она знала, что Хелена станет на нее давить, если она выкажет сомнение. Поэтому она сменила тему:

– Хочешь свиной грудинки? Когда увидишься с Джаго, сможешь ему разогреть.

Хелена приняла слегка виноватый вид.

– Могу, и это произойдет довольно скоро.

– Почему?

Если бы не виноватый вид дочери, Джилли никогда бы не полезла с вопросами. Если она хотела, чтобы считались с ее частной жизнью, значит, она должна была считаться с частной жизнью Хелены. Но она была ее матерью, а потому имела привилегии.

– Потому что мы живем вместе. Нет! Не в том смысле! Я снимаю комнату в его доме. За деньги. Так что на самом деле мы с ним соседи, а не пара. Хотя питаемся совместно – по крайней мере, до сих пор.

Джилли снова улыбнулась, надеясь, что она не слишком напоминает своей независимой дочери заботливую наседку.

– Тогда забирай всю свиную грудинку.

Позже Джилли поймала себя на том, что стоит в «Вейтроуз», бездумно пялясь на стойку с шоколадом. Обычно она ходила по магазинам целенаправленно, имела список, знала, чего хочет, но теперь способность принимать решения покинула ее. Она еще не решила, как быть с Лео.

Вдруг до нее дошло, что кто-то стоит рядом. Это был Уильям.

– О, привет!

– Привет. – Он сделал паузу. – Я бы спросил, как вы, но, пожалуй, знаю ответ.

– О боже, я ужасно выгляжу?

– Не ужасно, такого с вами не бывает, но вид у вас не очень радостный.

Джилли принялась было улыбаться, а потом решила, что, наверное, это выглядит глупо, и перестала.

– Когда у меня такое настроение, я летаю на планере, – сказал Уильям.

– Правда?

– Могу взять вас полетать. Хотите?

Она не могла определиться с выбором шоколада, а он ей – про полет на планере.

– Не знаю. Я никогда не летала. Откуда мне знать, хочу я этого или нет?