Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах

Ладожский купец Торольв Ногата – длиннобородый, низкорослый, в зеленой тунике с красным плащом и узких штанах с железными обручами на щиколотках, – выйдя на крыльцо, подозвал челядь, велел, чтоб подавали лошадь. Взгромоздившись в седло, погрозил кулаком дворовым – чтоб не забаловали – и, прихватив с собой для солидности двоих отроков-рабов, выехал за ворота усадьбы. Крепка усадьба Торольва, просторна, богата амбарами, хлевами, птичниками, ограда высока, из хорошего теса сложена, ворота медными полосами обиты – ишь как сияют на летнем солнце! Впрочем, одна полоска, кажется, позеленела. Не поленился Торольв, слез с лошади, наклонился – так и есть: тронулась по краюшку серо-зеленая патина, не доглядели слуги, вот же тварюги ленивые, ужо задать им! Купец почесал дородное пузо и, недобро сдвинув брови, кликнул управителя – рядовича Тужира, что по договору-ряду давно уже работал на Торольва. Подбежав, Тужир поклонился, сняв круглую шапку, отороченную заячьим мехом. Обширная лысина его сверкнула на солнце, пегая бороденка подобострастно дернулась.

– Какой гад нынче ворота чистил? – вскинул глаза купец.

– Э… – Рядович замялся, но тут же выкрутился: – Кудеслав-отрок, батюшка! Эвон он, по лево-конь стоиша. – Тужир кивнул в сторону одного из отроков, хотя, конечно же, точно не помнил, кто там чистил эти ворота, Кудеслав иль кто другой. Какая разница? Давно усвоил Тужир: любит хозяин, чтоб отвечали сразу, да четко и ясно.

– Кудеслав? – нехорошо ухмыльнулся Торольв. – А ну, отроче, пойди-ка сюда!

Испуганный отрок – худенький, светлоглазый, с копной пшеничных волос – бросился на колени, даже не пытаясь оправдываться. Знал – не любит того купец.

– А вот тебе, вот! – Выхватив из-за пояса плеть, Торольв задрал отроку рубаху и несколько раз с оттяжкой стегнул по спине, да так, чтоб лопнула кожа. Кудеслав еле сдержал крик, помнил – будешь кричать, еще сильней разозлится хозяин, уж лучше потерпеть. Торольв – купчина рачительный, зря терзать слуг не будет.

И в самом деле, немного постегав слугу – так, для острастки, – купец успокоился и, убрав плеть за пояс, пнул отрока ногой. Не сильно пнул, для порядку больше – зачем свое добро портить?

– Пшел вон, – глядя на всхлипывающего отрока, добродушно произнес Торольв. – Смотри, чтоб к моему возвращению блестели воротца!

– Сполню, господине! – Кудеслав снова бухнулся в ноги.

– То-то! – Торольв с помощью второго слуги – чернявого Евмала – взгромоздился в седло и, тронув уздечку, неспешно поскакал к пристани. Чернявый Евмал побежал рядом.

Рядович Тужир кланялся, пока широкая спина хозяина совсем не скрылась из виду. Потом выпрямился – орел! – обернулся к отроку.

– Ну, чего ждешь? Хватай песок да тряпку… Повезло тебе, тля, с хозяином – милостив. Другой бы вообще прибил.

– Да уж, повезло, – утирая слезы, согласился Кудеслав. Еще бы не повезло – Торольв хоть и варяг, а человек справедливый, даже, можно оказать, добрый – насмерть еще никого из слуг не забил. Что и говорить – сердит, да отходчив. Однако ворота-то и впрямь почистить надо.

– Дядько Тужир, а белого песка у вас не осталось?

– Водяной тебе дядька! – обиженно дернул бороденкой рядович – Сколько раз сказано – зови «господине». А песка белого не осталось, весь счистили… Бери уж с дороги.

– Так, может, за Найденову усадьбу сбегать, к оврагу? Там уж песок так песок, а на дороге-то одна пыль да глина.

Тужир пожал плечами.

– Беги, коль успеешь.

Обрадованный Кудеслав, прихватив с собой прохудившуюся кадку, со всех ног бросился со двора. С Тужира станется – может еще и воды наносить заставить, да месить глину, да помогать бабам полоть, да мало ли дел на усадьбе найдется. Так что, может, и хорошо, что прибил его сегодня хозяин. Знал отрок – уж если какую работу поручил Торольв, так делай на совесть, неторопливо. Вот так и собирался отрок – неторопливо. Вернется хозяин обратно – а он, Кудеслав, уж у ворот вовсю трудится. Ну, а поскольку Торольв раньше полудня уж никак не вернется, так пока можно и не спешить, сбегать в заовражье, захоронку проверить.

Забежав за поросший орешником холм, у которого располагалось небольшое дворище наместничьего тиуна Найдена, отрок спустился в овраг и, поставив кадку, осторожно стянул через голову рубаху – чтоб не прилипла к кровавым рубцам. Поморщился – больно все же, подставил солнцу спину – подсушить кровь, – бил Торольв на славу. И, между прочим, зря – ворота-то Евмал чистил. Запамятовал про то Тужир, а может, и не запамятовал, нарочно подставил – не очень-то он благоволил Кудеславу. Немного посидев, отрок выстирал в ручье рубаху, разложил рядом с кадкой – сушиться – и, оглянувшись, выбрался по крутому склону наверх, в заовражье.