Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах

– Не знаю, куда вам, а мне – домой. Во-он, видите, домище? Черный, сырой, страшный, с кельями, как пчелиные соты. Доходный дом паракимомена Экзарха, комита. У него таких много. Диомид, не хочешь подняться ко мне?

– Сначала мне нужно проводить друга.

– Так и знала, что не зайдешь. Что ж, тогда до встречи.

– До встречи, Катрия.

– Слушай, а ты не знала танцовщицу по имени Пердикка? – поинтересовался Хельги, пристально глядя на гетеру.

– Пердикка? – Катрия подняла глаза. – Лично не знала, но слышала о ней. Она ведь не нашего полета птица, куда выше! Но, говорят, связалась о Гездемоной, колдуньей, а потом куда-то пропала.

– А что это за Гездемона такая?

Куртизанка пожала плечами:

– Не знаю.

– Зато я знаю, – неожиданно усмехнулся Диомид. – Потом, если хочешь, поведаю. Ну, вам, пожалуй, пора. Прощай, гетера!

– До встречи.

Диомид и Хельги быстро зашагали в сторону стены Константина, к площади у церкви Апостолов. Как здорово было наконец выбраться из трущоб, выйти на широкие мощеные улицы, украшенные прекрасными статуями…

– Нас не схватит ночная стража? – вдруг озаботился князь. – Уж больно подозрительно мы выглядим.

Диомид засмеялся.

– У тебя что, кончилось серебро?

– Да нет, есть еще.

– Тогда что же тебя волнуют стражи? Заплатишь им – и дело с концом. Все просто.

– Действительно, просто, – усмехнулся князь, вспомнив пословицу о том, что простота бывает и хуже воровства.

Катрия забежала домой только на миг – спрятать шкатулку. Спать не легла, вот еще! Ведь там, в корчме хромого Никодима, наверное, уже закончил свои дела красавчик Пулад. Богатенький красавчик Пулад, хозяин нескольких девочек, вот бы женить его на себе – это было бы дело! Куртизанка улыбнулась мечтательно. Да, Пулад должен бы уже закончить свои дела с ночным татем Покроном. Сидит теперь в опустевшей корчме, бедняжка, потягивает кислое вино, один-одинешенек. Ну, или с этим противным Истомой.

Подумала – и как накликала: из-за лип возник жукоглазый Истома. Истома Мозгляк – так звали его когда-то в Киеве. Вещий князь зря сегодня не присмотрелся внимательней.

– Куда направляешься, краса моя? – Мозгляк заступил куртизанке дорогу.

– Пусти… Пусти, я пожалуюсь Пул аду!

– Жалуйся… – Истома попытался обнять деву.

– Пошел к черту! – рассвирепела та. – Монет от тебя не дождешься, да и… – Девчонка принюхалась. – Ну и запах, словно клоаку чистил… Клоаку… – Катрию вдруг словно осенило, она пристально взглянула в темные глаза Истомы: – А не ты ли…

– Убил Кару? – усмехнулся тот. – Я! Из-за того, что ты слишком много болтала.

Истома посмотрел на девушку так, словно та уже не была живым существом. Катрия запоздало дернулась прочь… Мозгляк схватил ее за руку, притянул к себе, полоснув по горлу большим широким кинжалом.

Девушка захрипела, забилась в судорогах – убийца знал свое дело. Оглянувшись по сторонам, оттащил умирающую с дороги, сбросил в клоаку, и там несчастную, еще живую, начали рвать крысы…

Не ходите, девушки, в куртизанки!

Глава 12 Перекати-поле

Смерть в таком месте может показаться чем-то очень мерзким, безобразным и страшным. Не знаю, не знаю…

Эрнест Хемингуэй. «По ком звонит колокол»

Осень 873 г. Константинополь

Диомид не появлялся уже неделю, видно, загулял или был поглощен судебным делом, и Хельги, оставив пока надежду узнать подробнее о Гездемоне, вплотную занялся эпархом и его помощником Овидием Тселлом. Ни к тому, ни к другому было не подступиться – оба окружили себя целым сонмом телохранителей и льстецов. Необходимо было срочно что-то придумать – всю неделю князь вороном кружил около обоих. Прикинуться богатым купцом или крупным чиновником и начать приятельствовать с эпархом? Долго, да и знал Никандр всех крупных чиновников наперечет, а с простым купцом вряд ли стал бы знаться. Тогда как же? Вызнать у слуг, не болеет ли чем-нибудь высокочтимый городской префект, эпарх Никандр, и притвориться лекарем? Так тут нужно умение, да и якшаться со слугами – для этого тоже время нужно.