Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

– Не лопнете, лошади! – неизменно отвечала та, однако Речку убирала – то в амбар, то в погреб. Выпускали лишь иногда – когда повеселиться хотела. К тому и еще одна причина была: девки-то, все трое, подругами были и вместях пережили что-то страшное, едва спаслись, так что горой друг за дружку были и – то знала Любомира, не глупа была – белявая с чернявкой без рыжей своей Речки никуда б не убегли. Хотя и так, убеги, попробуй! Места вокруг для них незнаемые, дикие, зверья полно всякого: волки, медведи, да и людишки лихие, случалось, захаживали. Да и сторожа, Онфиска с Лобзей, приглядывали, а уж у тех глаза на месте, ну и самый главный – Орай. Вот уж псина умная да верная, всем псам пес!

– Да глубже, глубже рой, чадо! – подойдя ближе, Лобзя щелкнула еле-еле шевелившую лопатой Любиму по лбу. Так себе щелкнула, в треть силы, не то окочуриться еще. Да и того девчонке хватило – села наземь, заплакала – в три ручья слезы.

– Ну, не реви, коровища. – Лобзя ласково погладила ее по волосам. – Дай-ко сюды лопату! Смотри, как надо.

Отодвинув в сторону белявую Ладиславу, Лобзя в три прихвата углубила яму и, довольная обернулась к Онфиске:

– Ставь.

Кивнув, та без видимых усилий взгромоздила огромное бревно себе на плечо, принесла к яме и ловко опустила:

– Закапывай!

Лобзя с Ладиславой замахали лопатами.

– А ты ничего, работать умеешь. – Похвалила Ладиславу Лобзя. – А ты. – Она обернулась к Любиме: – не реви, научишься.

Со стороны леса донесся приближающийся собачий лай.

– Никак, Орай бежит. – Онфиска и Лобзя отвлеклись от работы и посмотрели в сторону леса. Вернее сказать, в сторону лая, лес тут был вокруг, куда ни кинь взгляд.

– Да, это Орай, – узнала собаку Лобзя. – Кому еще быть-то? Значит, и тетка с гостем посейчас прибредут. Давай-ко убирать этих… Эй, девы! Бросай лопаты да пошли в амбар. Пить-то хотите?

– Хорошо бы, – облизала пересохшие губы Ладислава. – Да и покушать бы чего.

– Покушать, это уж не взыщите, что после гостя останется, – усмехнулась Лобзя. – Инда, лепеху с молоком принесу.

– А Речке?

– Та уж с утра покормлена. – Лобзя с Онфиской переглянулись и прыснули, как и всегда, при упоминании рыжей смешной девки. – Ну, идите, идите, поторапливайтесь. Завтра с утра на луг пойдем, за корой, заодно покупаемся.

– Так холодно же уже!

– Ничего, оно и приятней будет, – запирая девок в большом амбаре, засмеялась Онфиска. – А не хотите, так и сидите тут сиднями. Мы и без вас коры наберем.

– Нет, нет, Онфисушка, – разом всполошились Любима и Ладислава. – Мы с вами. Речку бы еще взять…

– Ой, хо-хо-хо! Не надоть нам этой… Хо-хо-хо… Всю кору потеряем!

Захлопнув тяжелую дверь, Онфиска ловко вогнала в пазы засовец. Кинула заинтересованный взгляд на погреб:

– Тот-то как там?

– Спит, – прислушавшись, махнула рукой Лобзя. – Чего ему еще делать-то?

В усадьбе тетки Любомиры, огороженной высоким, но местами уже кое-где подсгнившим тыном, было целых два амбара – маленький, где держали Речку, и побольше – где сидели сейчас девки: большая, по обычаю, врытая в землю изба, с крытой камышом крышей, овин, просторный хлев с пятью коровами, что паслись сейчас на лугу, невдалеке за лесом. Присматривать за стадом Любомира и подумывала приспособить приблудных девок, когда попривыкнут маленько. Пока же держала их под присмотром, да под засовцем, в амбаре. Кормила, правда, хорошо, но и трудиться заставляла, не покладая рук, как и все здесь. То жать, то молотить, то перебирать полбу – работы на усадьбе хватало. В последнее время только, как посадили в погреб чужого парня, немножко отдыхали девки – не выпускала их хозяйка на двор уж совсем без присмотра, боялась – ну, как откроют погреб?

За воротами, уже совсем рядом, близехонько, послышались голоса, конское ржание.

Лобзя отворила створки:

– Ой, здоров будь, дядько Мечислав! Подарки нам привез?

– Все бы вам подарки! – Хозяйка незлобиво треснула зазевавшуюся Лобзю по шее, но, видно было, – довольна.

– Подарки в переметных сумах возьмете, эвон. – Мечислав кивнул на коня, которого спорая Онфиска уже привязывала к овину.

Остановившись у дома, Любомира окинула двор хозяйским оком:

– Мы поснедаем чуток, а вы сначала забор доделайте. Орая к стаду пошлите… Ну, а как доделаете, так уж ладно – выбирайте подарки!

– Ой, благодарствуем, тетушка! – враз завизжали девки. Не очень-то баловали их тут подарками. С утроенной силой они взялись за колья – поставили вмиг, даже про Ладиславу с Любимой забыли, впрочем, толку-то от тех – чуть.

Мечислав-людин с Любомирой, помолившись рожаницам и Роду, уселись за стол. Вернее, поначалу уселся один гость, Любомира выставляла яства – коровьи копченые языки, телятину, грибы, запеченные в горшке вместе с духовитыми травами, ржаные лепешки, вареную рыбу, орехи, сладкие палочки их затвердевшего сока лопуха, ягоды: малину, ежевику, смородину, ну и, само собой, бражку из тех же ягод. Забористую, духмянную, вкусную.

– Откушай, гостюшка дорогой, опосля о делах говорить будешь.