Весёлое мореплавание Солнышкина

Прихватив свой мешок, он обдумывал, как добираться дальше, когда на перроне появились два матроса. Они браво направлялись к седьмому вагону. Солнышкин с грустью посмотрел на них.

— Эге, кажется, человек в беде! — сказал один из моряков и остановился.

— Далеко? — спросил у Солнышкина второй.

— В Океанск, — ответил Солнышкин.

— Такой груз ещё в мешке за спиной таскать можно, — сказал первый, окинув Солнышкина взглядом.

И через несколько минут Солнышкин, согнувшись в собственном мешке, въезжал на матросской спине в двери вагона.

Всё, что произошло потом, хорошо известно читателям, и мы можем продолжать рассказ дальше.

Теперь всё было позади. Солнышкин видел море и что было сил кричал:

— Впереди — паруса!

Сбоку хлопал глазами Тюбиков, и матросы смеялись.

Поезд проскочил сквозь дымный, как печка, тоннель, промчался под громадной скалой и остановился перед похожим на сказочный терем вокзалом. Слева по перрону бежали, толкаясь, пассажиры, покрикивали носильщики. А справа, среди залива, тянулись к небу десятки мачт, упирались в причал чернобокие корабли. А над заливом кувыркались чайки.

Солнышкин схватил мешок, махнул всем на прощание и выпрыгнул на перрон.

— В школу! В морскую школу! — сказал он и уже через полчаса взбирался по шумной улице Океанска к пышному белому зданию. По направлению к школе шли капитаны. Что-то шепча, торопились глазастые старушки.

«Обгоняют!» — сообразил Солнышкин и во все лопатки припустил вперёд. Высунув кончик языка и задыхаясь, он влетел на широкие гранитные ступени.

«МАЛ, МАЛ! ПОДРАСТИ НЕМНОГО!»

Солнышкин потянул к себе дверь за бронзовую ручку и оказался в вестибюле. У мраморной лестницы стояли два высоких курсанта и строго смотрели вперёд. На них были красивые форменные фуражки, руки в белых перчатках крепко сжаты в кулаки, а подбородки их, казалось, были из самого твёрдого мрамора.

«Здóрово!» — подумал Солнышкин и представил себя в этой форме у этой лестницы. Вот так он сфотографируется, такую фотокарточку он пошлёт бабушке! Руки у него твёрдо сжались в кулаки.

— Как мне пройти к начальнику школы? — спросил Солнышкин, поглядывая на дежурных.

Два металлических голоса торжественно произнесли:

— Коридор — налево, коридор — направо, комната — прямо!

Солнышкин кивнул: «Спасибо!» — и в три прыжка одолел ступени. Коридор — налево! Коридор — направо! Зелёные стены качались, как волны. Солнышкин летел по мягкому ковру, как яхта по морю. А над головой флажком развевался рыжий хохолок. Вот уже сверкнула табличка «Начальник школы», и Солнышкин собирался открыть дверь, как вдруг услышал, что там, в кабинете, что-то затенькало. Будто кто-то пробежал пальцами по клавишам: «Там-та-та-там, там-та-та-там».

Он прислушался. Звуки повторились, и кто-то, покряхтывая, пропел:

Бури нас вновь позовут,
В море герои уйдут…

Солнышкин приоткрыл дверь и, скосив глаза, увидел толстячка, сидящего за пианино. Толстячок оглянулся и лукаво спросил:

— Что, подслушиваем?

— Что вы! — Солнышкин смущённо замотал головой.

Но человек подмигнул ему: «Знаем, знаем!» — и довольно улыбнулся.

Нужно сказать, что начальник училища в свободное время сочинял музыку. И когда он наигрывал в кабинете свои сочинения, ему казалось, что за дверью стоит на цыпочках и прислушивается целая толпа почитателей его таланта. Это прибавляло ему сил и вдохновени я, и он ещё сильнее ударял по клавишам. Хор в училище распевал его песни, курсанты маршировали под его марши.

Сейчас начальник закончил новую песню «Бравые моряки». Он был уверен, что за дверью слушает вся школа.

— Ну, заходи, заходи, — участливо кивнул он лысиной.

Солнышкин вошёл и по стойке «смирно» застыл на ковре.

— Споём? — жизнерадостно спросил его начальник.

— Споём! — воскликнул Солнышкин.

Ему и вправду хотелось петь. Всё устраивалось великолепно! Удача летела ему навстречу на всех парусах. Даже на крышке пианино, за которым сидел начальник школы, был вырезан большой красивый парус. Начальник ударил по клавишам и снова запел:

Бури нас всех позовут,
В море герои уйдут…

И Солнышкин стал подпевать грубоватым баском. Слов он, конечно, не знал, но рот открывал как можно шире.

— Хорошо получается, — сказал начальник. И сердце у Солнышкина подпрыгнуло от радости.

— Хорошо поёшь! — повторил начальник и повернулся к Солнышкину: — На каком курсе учишься?

— Поступаю на первый, — отрапортовал Солнышкин. — Буду учиться на первом!

— Хорошо, — сказал начальник. — Очень хорошо придумал. В море должны идти люди с крепкими голосами. Где документы?

Солнышкин вытащил из кармана новенькую хрустящую метрику.

— А паспорт? — спросил тревожно начальник.

— А паспорт я через два года обязательно получу, — сказал Солнышкин.

Начальник заглянул в метрику, потом опустил руку на клавиши так, что они горько всхлипнули, и вздохнул:

— Хорошо поёшь, Солнышкин… А принять не могу. Мал, мал! Подрасти немного, и мы ещё споём с тобой такие песни!