Весна

… В этот же вечер профессор Дайкенхоф закатал рукав, наложил жгут и ввел себе смертельную дозу героина. Когда он вынул из вены иглу и расслабил жгут, перед ним возникла София.

– Прощайте профессор, – прозвучал в его сознании мелодичный голос, – вы были великим ученым! Возможно, я еще вернусь, чтобы отблагодарить человечество за ваши труды. Возможно… Сейчас же я должна познать неизведанное. Я отправляюсь в дальний путь – к звездам!

Одиночество

Многотонный магнитолевитационный поезд с удивительной легкостью выскользнул из тоннеля подземки, и к искусственному освещению вагонов добавились оранжевые отблески миланийского рассвета. Многие миланийцы по-старинке называли свое светило Солнцем, а сидящий в одном из полупустых вагонов Кимер Крат и вовсе не знал как оно называется в действительности. Не знал и знать не хотел.

– Посмотри как встает солнышко, – ласковым голосом сказала молодая женщина, сидевшая напротив Кимера, милой маленькой девочке, которую держала на коленях, – правда красиво?

– Да, – ответила малышка и забавно заерзала, усаживаясь поудобнее. Она постоянно поглядывала в сторону Кимера, было заметно, что она его боится. Женщина тоже смотрела на него с опаской, кроме них в вагоне больше никого не было. Кимер занимал едва ли не два места и сидел опершись локтями о колени. Он был огромен даже по меркам своей родной планеты, а здесь, среди миниатюрных аккуратных миланийцев, выглядел просто чудовищем. Его более чем двухметровое тело напоминало работу бездарного скульптора, желавшего, чтобы его изваяние производило впечатление недюжинной силы, непреклонности и упорства. Волосы на большой угловатой голове были подстрижены очень коротко, от густых, постоянно нахмуренных бровей их отделяла очень узкая полоса лба. Из-под сильно развитых надбровных дуг смотрели маленькие серые невыразительные глаза. Огромный бесформенный нос был сломан, по-видимому, уже давно. В целом выглядел он весьма отталкивающе.

«Солнышко!..» – передразнил про себя Кимер, – «поработала бы ты, тепличная культура, под этим солнышком часов пять-шесть, хотел бы я посмотреть, как бы ты тогда запела! Так нет же, будешь сидеть в офисе с искусственным климатом и получишь за свою работу в десять раз больше, чем я. Чтоб вы все провалились!»

Похоже размышления Кимера отразились на его и без того неприятном лице. Девочка отвернулась и уткнулась носиком в мамино плечо. Женщина тоже старалась не останавливать на нем взгляд. Она не думала, что им с дочкой что-либо угрожает, насилие в их цивилизованном мире было давно искоренено, сама мысль о том, что один человек способен нанести физический вред другому была абсурдной, и все-таки чувствовала она себя неуютно. Кимеру же смотреть на них было просто противно. Он всей душой ненавидел миланийцев с их размеренной комфортной жизнью, наполненной нежностью и любовью. Да что там Милания, он ненавидел всю Галактику с ее законами и моральными принципами. Причину своей ненависти он не знал, точнее не мог объяснить. Он просто жил с ней. Жил и работал, чтобы обеспечить свое скромное существование. А объяснить причину было совсем не сложно. Проблема заключалась в крайне низком коэффициенте его умственного развития. Нет Кимер не был слабоумным, он был просто непроходимо глуп. Глуп и несчастен из-за того, что не вписывался в рамки цивилизованного человеческого общества. Однако признать этот факт он решительно отказывался, предпочитая тихо ненавидеть это общество, которое закрывало перед ним все двери. Он вырос на отсталой аграрной планете, где многие вопросы можно было решить грубой силой. Но, естественно, даже там это не поощрялось. За нарушение дисциплины Кимер был исключен по очереди из всех школ своего родного городишки. У него никогда не было друзей, его выводили из себя постоянные насмешки сверстников, называвших его тупым верзилой. Его раздражали родители и их вечные упреки. Он грубил преподавателям и родителям, лез в драки на улицах и в школьных коридорах. Так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал себя вполне самостоятельным и не ушел из дома. И тут он столкнулся с серьезнейшей в своей жизни проблемой, он должен был работать, чтобы зарабатывать себе на хлеб. Найти работу человеку безо всякого образования в высокотехнологичный век межзвездной цивилизации было непросто, но еще сложнее было научиться подчиняться. Он научился, но не сразу. Сперва он продолжал хамить всем окружающим, сменил несколько мест работы, с десяток планет, несколько месяцев голодал. Именно голод – понятие практически забытое в цивилизованном мире, охладил его пыл, и открытый бунт превратился в тихую ненависть ко всему человечеству. Кимер мало общался с людьми. Из-за отсутствия квалификации, его коллегами были в основном самые простые роботы, или даже не роботы, а всего лишь автоматизированные устройства. Однако, людям свойственно ко всему привыкать и приспосабливаться, даже таким недалеким, как Кимер Крат.