Весна безумия

Глава 66. Когда всё пошло не по плану

Инга прихрамывала, но, стиснув зубы, шла вперёд. Что бы утешающего я ей ни говорила, поход продолжался, и запасных ботинок у меня не было, а меняться обувью она отказалась.

Второй день погода была на нашей стороне, лучи солнца пробивались сквозь листву. Птицы весело подпевали. Мы шли вдоль реки, которая то сужалась, то расширялась, петляла и вытачивала собственное русло. И будто подгоняла нас своим журчанием.

Не считая молчаливого напряжения на лице Инги, настроение у остальных было хорошее. Тим врубил свою колонку, тропка расширилась, и мы с ним шагали рядом, держась за руки. Он меня даже пытался ускорять, чуть подтягивал и придерживал за локоть на подъёмах и камнях. К обеду мы действительно вынырнули из леса, и глаза ослепила бескрайняя степь лугов, а за ними уже виднелись далёкие снежные пики гор. Такой яркий и солнечный пейзаж никого не оставил равнодушным. Но всем пришлось переодеваться, стягивать куртки и доставать солнцезащитные очки и средства от солнца.

И, прежде чем продолжить путь, ещё в тени деревьев, мы сделали привал. А после еды появилось естественное желание посидеть и отдохнуть. Зевали все, даже папа, который всю дорогу подбадривал нас, тоже пару раз зевнул, но сдался и уселся рядом.

— Мы с вами так совсем из графика выбьемся, а нам нужно дойти до озера до темноты.

— Кстати, мы зеваем не потому, что не выспались, — вдруг осенило меня. — Кислорода меньше на высоте.

— Здесь не так уж и высоко, — снова открыл карты папа, он с ними вообще не расставался и смачно зевнул.

— Разбудите меня, когда пойдём, — Инга натянула на глаза панамку и вытянулась на пенке, снова демонстрируя нам свои голые пятки. Теперь она натёрла и вторую ногу, а ранозаживляющая мазь и пластыри её не спасали.

— Спим чуть ли не в куртках, а на солнце прям лето, — Тим стянул с себя толстовку и термофуфайку, надел футболку.

Идти по степи было легче, но солнце припекало. А когда поднялись на один из холмов, мы нашли первоцветы и вдалеке увидели сиреневый склон маральника, нужно было преодолеть низину, чтобы оказаться там.

— Вау! Идём туда! — Инга тут же принялась фотографироваться.

Мне кажется, папа уже был готов отобрать у нас телефоны, потому что кругом было так красиво, что мы, не переставая, фотографировали всё подряд и из-за этого вечно притормаживали.

А папа постоянно ворчал:

— Вы даже здесь не расстаётесь с телефонами!

Но до склона с маральником мы не дошли, мы почти спустились в низину, когда с другого склона к нам наперерез выбежал бурый медведь. Папа первый его заметил и остановился. Я рефлекторно сжала руку Тима. Сердце забилось так быстро и гулко, что я думала, пробьёт грудную клетку. А колени стали ватными и такими слабыми. Медведь пугал не только меня, на лице Инги застыл ужас. Зверь спускался со склона так резво, что, даже если мы прямо сейчас сорвались бы на бег, он всё равно нас настиг бы.

А Тим высвободил мою руку, сбросил рюкзак и, ничего не сказав, побежал навстречу медведю. Мы даже опомниться не успели, как он сорвался. Папа дёрнулся было его остановить, но не успел, лишь проорал вслед:

— Тимофей, стой! Вернись!

Тот обернулся и на бегу крикнул:

— Я его отвлеку, потом догоню вас!

— Вернись, сейчас же! — впервые я видела папу таким злым. Тим не подчинялся ему.

— Тим, стой! — я тоже готова была сорваться с места, если бы только могла догнать и остановить Тима.

Но он не обернулся. Папа выругался, проговорил нам:

— Если что, орите что есть мочи! Медведи не любят шума! — тоже сбросил рюкзак и поспешил за Тимофеем, орал ему, чтобы тот остановился.

Медведь прекрасно видел нас всех, но не сбавил хода, бежал прямо на Тима, а тот к нему, но чуть сворачивая в сторону противоположного склона. Папа от Тима заметно отставал и не переставал орать, чтобы тот вернулся. А меня сковал какой-то ужас, внутри всё холодело и холодело по мере того, как медведь приближался к Тиму.

— Вот придурок! — взяла меня под руку Инга и прижала крепко-крепко к себе, меня потряхивало.

Мне хотелось зажмуриться, чтобы не видеть ничего этого, я кусала губы до крови. Рядом с нами вдруг проскакал на лошади мужчина, быстро обогнал отца, догнал Тима и, что-то громко крича, помчался на медведя, словно казак с шашкой наголо. Зверь заметил наездника на лошади, развернулся и побежал прочь. Тим резко остановился, обернулся на нас, побежал назад. Но, когда поравнялся с папой, я думала, отец его ударит, по жестам можно было понять, с какой злостью принялся его отчитывать.

Наездник ещё проскакал вперёд, отгоняя медведя за склон, а потом развернул лошадь к папе с Тимом, которые уже шли к нам. Папа был явно не в духе, что-то говорил Тиму, тот шёл рядом, опустив голову. Мужчина на лошади догнал их, спешился, и папа пожал ему руку, они заговорили, потом он кивнул на нас, и уже втроём они поспешили к нам.

Лицо наездника мне показалось смутно знакомым, я его точно где-то видела, но не могла вспомнить где.