Весна&Детектив

– Скажу Артуру, что вы открыты для диалога, так сказать. А вы подумайте на всякий случай. – Он помолчал; женщина тоже. – Сегодня жара, зелень так и прет, в парке полно тюльпанов, – переключился Дима. – А можно попросить кофейку? Наверное, авитаминоз, чего-то в сон клонит.

– У меня нет кофе, – процедила она.

– А, вы из тех, кто только чай! – догадался Дима. – Можно чай, мы не гордые.

– Ничего нет, все… закончилось. Вы же видите… – Она похлопала ладонью по ноге и, похоже, смутилась – вспыхнула скулами.

– В каком смысле закончилось? Вообще ничего? Как это? А хлеб хоть есть?

– Я устала! Если у вас все, я вас не задерживаю… художник Дима! – Она попыталась произнести это с издевкой, но получилось не очень. Кроме того, Дима на такие мелочи не реагирует, как мы уже знаем.

– Так ты голодная? – Он перешел на «ты». Рано или поздно он со всеми переходил на «ты». – Некому принести? А муж где? Или подруга?

– Послушайте! – взвилась Эля. – Не ваше дело! Уходите!

– Да ладно тебе! – Дима поднялся. – Не закрывай дверь, сейчас вернусь.

– Убирайтесь! – Она швырнула ему вслед костыль. Но Димы уже и след простыл. Костыль проехал по полу и ударился в стенку; сразу же захлопнулась входная дверь.

– Идиот! – закричала Эля. – Псих! Пошел вон! – Она всхлипнула…

Дима вернулся через полчаса, закричал с порога:

– Это я! Не бойся!

Он пошел на кухню, заглянув по пути в ванную и туалет, положил торбу на стол и принялся разгружать. Открыл банку с кофе, пошарил в шкафчиках в поисках турки. Нашел, насыпал кофе, налил воды.

Еще через пятнадцать минут Дима принес блюдо с бутербродами, поставил на журнальный столик.

– Мясо кушаешь? Или веганка?

Эля промолчала. По квартире разлился пряный запах кофе. Она сглотнула невольно.

Дима снова сходил в кухню и принес на подносе чашки, ложечки и сахарницу.

– Приятного аппетита! Прошу к столу.

– Не нужно было… – пробормотала Эля и потянулась к тарелке. – Я отдам деньги.

– Отдашь, куда ж ты денешься, – ухмыльнулся Дима. – Не крепко? Я люблю крепкий.

– Нормально. Спасибо. Не нужно было… – повторила она.

– Хлеб крестьянский, класс, да? Люблю свежий хлеб… как пахнет! Прочитал недавно, папа римский сказал, что у человечества две самые сладкие вещи… Знаешь, какие? – Дима прищурился, с улыбкой глядя на Элю.

– Какие? Бог? Искусство?

– Бог? Ну, само собой, наверное. Нет! Жратва и секс! – Он расхохотался. – Во сказал!

Эля порозовела.

– А ты замужем? – для приличия спросил Дима – он прекрасно понимал, что какой там замуж – старая дева и злюка, – но ему хотелось плавно перевести разговор на ее жизнь.

– Нет, – коротко ответила Эля.

«А мужчины тебя интересуют?» – хотел спросить Дима, но не решился и выдал: – Я тоже. Трудно встретить своего человека…

Эля промолчала. Дима пытался придумать, что еще сказать, но ничего путного не приходило в голову.

– Еще кофе? – спросил Дима.

– Спасибо, нет. – Эля достала из-под подушки кошелек, открыла, взглянула вопросительно.

– Не надо, – сказал Дима. – Ерунда.

– Нет уж, возьмите! – Эля положила на столик несколько купюр. – Хватит?

– Ну если ты настаиваешь… – Дима сгреб деньги и сунул в карман. – Могу завтра забежать, чего сидеть голодной.

– Спасибо, не нужно. Завтра придет моя подруга. Извините, я устала…

Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Намек был более чем прозрачен даже для Димы. Он поднялся и спросил:

– Посуду помоешь сама или подруга?

Эля не ответила.

– До скорого, – сказал Дима и пошел из комнаты.

– Всех благ, – буркнула ему в спину Эля…

* * *

… – Ну что, был? – спросил Артур и захлопнул лэптоп. – Что там за правнучка? Старая, молодая?

Дима не успел ответить, как Артуру позвонили. Он покосился на гостя и, пробормотав, что сейчас вернется, выскочил из кабинета. Дима только ухмыльнулся: тайны, надувание щек, понты. Ну, Арик! Недолго думая, он открыл компьютер и присвистнул, увидев, что именно рассматривал Артур. Вот это да! Скажете, не жучила?

Когда минут через десять вернулся хозяин, гость мирно дремал на диване.

– Так что там за правнучка? – снова спросил Артур. – Сколько ей?

– Тридцать или тридцать пять. Унисекс со сломанной ногой. Характер змеиный. Все мое, говорит, наследие, фиг вам, не продам. «Природу» Лёля очень любила… это Елена Станиславовна, и я ни за что. Танцовщицу не отдам, лампы и книги тоже.

– Может, цену набивает? И нога сломанная…

– Черт ее знает, не похоже вроде. Просто характер подлючий – удавлюсь, а не дам, на, выкуси! Не сломанная, а подвернула, спешила барахло вывезти! – Дима хихикнул.

– Замужем?

– Как же! Нет, конечно. Квартира хорошая, две комнаты. Ремонта лет тридцать не было.

От прадеда, большой начальник был. Прикинь, двушка в центре – выше и прыгать некуда было, то ли дело сейчас. Можешь навестить, я сказал, что ты интересовался.

– Посмотрим. Насчет испанца не передумал?

– Пока нет. Пойдешь к ней, принеси жратвы, она из-за ноги сидит дома, воды некому подать. Ее зовут Элеонора Михайловна, переводчица. Даже кофе и хлеба не было. Кстати, я бы не отказался. Будешь?

Хозяин кабинета кивнул, и Дима занялся кофе…