Весна&Детектив

…Артур выбрался к Эле через несколько дней, захватив большую коробку шоколада и жестянку экзотического цветочного чая.

– Элеонора Михайловна, извините, я без приглашения, – произнес он с бархатными модуляциями в голосе, улыбаясь и заглядывая ей в глаза. – Меня зовут Артур Головатый. Мой друг Дима Щука был у вас недавно. Наслышан о вашей прабабушке! Известная журналистка, личность… Это вам! – Он протянул коробку.

– Ну что вы, Артур! – Эля вспыхнула. – Не нужно было, у меня все есть. Нога в порядке, я уже выхожу. Прошу! – Она пошла вперед, Артур следом, рассматривая ее так же, как и Дима… О, мужчины!

Он сел в кресло, Эля на диван. Гость огляделся и похвалил квартиру, особенно окно в парк. Эля бледно отвечала. Мужчина смотрел на нее с улыбкой; она розовела и смущалась, явно готовая убить себя за это смущение. Артур прекрасно понимал, что неотразим, тем более для этой… переводчицы.

– У меня антикварный магазин «Старая лампа», приходите ознакомиться, так сказать, с коллекцией. Я историк по профессии.

– Дима говорил…

– Дима, да, конечно… – улыбнулся Артур. – Между прочим, интересная личность наш Дима. Много рассказывал о Елене Станиславовне, говорил, что у нее целый музей был. Предложил купить старинный буфет… – Артур рассмеялся.

Эля улыбнулась уголками рта.

– Элеонора Михайловна, я так понимаю, вы не против продать кое-что из наследства?

– Я как-то не думала… Что именно вас интересует?

– Фарфор, лампы, возможно, столовое серебро и посуда. Можно взглянуть?

– Почти все в кладовке, я не успела разложить. Выставила только бронзу. Вон! – Она махнула рукой на несколько фигурок на книжной полке.

– Чипарус? – воскликнул Артур. – Нубийская танцовщица. Довольно ценная, я бы не советовал спешить с продажей, цены все время прыгают. Дама с собачкой… очень милая вещичка. Можно взглянуть на остальное?

Эля открыла дверь в кладовку:

– Пожалуйста!

Артур достал мобильный телефон:

– С вашего разрешения, я поснимаю.

Она кивнула.

– А Дима ничего не выбрал? – с улыбкой спросил Артур, вернувшись в гостиную. – Помню, он рассказывал, что Елена Станиславовна обещала оставить ему какую-то бронзу…

– Нет. Про оставить он ничего не говорил. Лёля тоже. – В голосе Эли проскользнули неприятные нотки.

– Дима хороший человек, но как бы это помягче… ветер в голове. Фантазер, детская непосредственность, никаких границ между можно-нельзя. Не следует об этом забывать, но и осуждать тоже. Художник!

– Кофе? – предложила Эля, не поддержав разговор о художнике.

– Спасибо, с удовольствием, – сказал Артур. – Помочь?

– Ну что вы! – Эля вспыхнула. – Я сама…

Он просидел еще около часа, развлекая Элю историями о раскопках древних городищ и поисках кладов. Прощаясь, пригласил ее в гости, на пятнадцатилетний юбилей «Старой лампы».

– Приходите, Эля, будут интересные люди: коллекционеры, меценаты, местная богема.

Вот моя карточка, на обороте адрес и время. – Он взял ее руку и поднес к губам…

Эля заперла дверь, прислонилась к стене и закрыла глаза. Поднесла к носу руку, которую он поцеловал – пахло тонко и приятно. Она невольно вспомнила своего… кого? Бойфренда? Любимого человека? Друга? Черт его знает. Его звали Лапик, и он был женат. Не Лапик, конечно, а Леонид, но на самом деле Лапик. Капризный и вечно недовольный коллега-переводчик. Почти пять лет высоких отношений, жалоб на супругу, детей, соседей и родителей. Даже на их собаку, которая на него рычит. Они и не спали вместе в последнее время. Лапик приходил, прочно усаживался в кресло и с ходу начинал жаловаться: долго, нудно, ничего не пропуская. Эля, сварив кофе, слушала, сочувствовала и возмущалась, потом молча смотрела в окно. Однажды она не выдержала и попросила больше пока не приходить: много работы, мол, собираюсь делать ремонт и вообще подумываю переехать в Европу, давно подруга зовет. Лапик был потрясен ее предательством и горько сказал, что «амика вера рара»[3], он всегда это знал, а теперь убедился на своем печальном опыте. Он так это сказал, что Эля поняла – теперь будет жаловаться на нее тоже. А больше и вспомнить нечего и некого. Так, парочка ничтожных и недужных эпизодов…

* * *

Она распахнула шкаф и замерла, рассматривая одежду. Неброские тона, джинсы, рубахи, пара юбок, черный официальный костюм и белая блузка. На полках футболки и свитера таких же неброских расцветок: черные, коричневые, синие. Дожила – выбрать не из чего! И в чем прикажете идти к Артуру? В черном костюме? Там все будут в вечерних платьях… женщины в смысле, а она как из дома ритуальных услуг. А с другой стороны, что значит дожила? Можно подумать, раньше у нее были вечерние платья и бурная публичная жизнь! Не было. Права была Лёля. «Зануда ты, Элька, тебя ж никто выдержать не может, только бумага. Технический перевод самое то для тебя. Еще микробиология, всякие микробы и вирусы, какое вечернее платье! Какой театр, ресторан, приличный мужик в конце концов! Хоть любовника завела бы для здоровья. Старая дева, смотреть противно».

«Ну и не смотри», – фыркнула Эля, хлопнула дверью и пропала на полтора месяца.