Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

Пространство и озорное эхо зовут побегать и покричать, и очень странно, что ни побегать, ни покричать нельзя: люди работают. Совсем как дома: «Митя, не шуми! Митя, не кричи! Папа работает». Зачем тогда мы сюда пришли? Мальчик было погрустнел, но тут – о радость! – большой рыжий дядька со смешной фамилией – Макогон подарил Мите набор толстых фломастеров. Энергия, которая едва не превратилась в беганье и кричание, сублимировалась в творческий порыв. Не успел я глазом моргнуть, а Митя уже нарисовал на обычном листе бумаги необычную картину. Она имела длинное и подробное название: «Цапля, которая хочет съесть лягушку, которая этого совсем не знает». С белого листа широко и добродушно улыбалась лягушка, которая, веpоятно, только что пеpепpавила в своё пpожоpливое бpюшко кузнечика, не дав ему додpужить с мухами. Лягушка была очень довольна, она откровенно pадовалась и жизни, и солнцу, желтевшему в верхнем правом углу. Видимо, эйфория, охватившая всё лягушкино существо, помешала ей увидеть цаплю с шиpоко pаскpытым клювом. Цапля была пpямая, будто каpающий меч pеволюции. Безусловно, это многоплановая картина была самым значительным успехом художника за годы за годы создания живописных работ. И надо же такому случиться: творение было загублено рукою самого творца. Он хотел подписать – «МИТИНА КАРТИНА», но сбился. Зачеркнул, стал писать просто «МИТЯ», но написал плохо. Зачеркнул, стал исправлять. В конце концов картина была испорчена окончательно, а перерисовать не получилось. Порыв вдохновения иссяк.

Мы играем в шахматы и ждём маму из парикмахерской. Митя знает, что, когда мама войдёт, нужно обязательно похвалить её причёску. Пришла! Слышно, как ключ проворачивается в замке, как захлопывается дверь. Митя выскакивает в коридор: «Какая красавица!»

Мама ещё и шапку снять не успела.

Я читаю Мите стихи:

– Это что pастёт у вас

Между глаз?

Извиняюсь за вопрос.

– Это нос.

Стихотворение из первой книги, подписанной лично Мите. Я привёз эту печатную новинку из Москвы. Автор – Игорь Иртеньев.

– И давно он там растёт?

– Где-то с год.

– А что было до него?

– Ничего.

Неспроста стихотворение написано про нос. Ой, неспроста. Зуб даю, автор писал, глядя на свой нос, который достаёт языком легко и не

напрягаясь. Однажды зашли мы с ним в кафе и пока официанта ждали, Игорь сказал: «А хочешь, я нос языком достану?» И достал. Я – был поражён.

– Не мешает ли он вам

По утрам?

Утром нет. Вот ночью – да,

Иногда.

При бритье точно мешает. Не иначе поэт вдохновился на написание стихотворения о носе, выбривая своё, как он сам же написал, «ещё не старое лицо», пытаясь не поранить основную часть этого лица. Уточнять какую, думаю, нет необходимости.

– Может, как-нибудь его

Вам того…

Обратились бы к врачу.

– Не хочу.

Моя бабушка, Надежда Семёновна, когда видела такой нос, всегда говорила: «Ну и нос! Для семерых рос, а одному достался!»

Он, глядишь, и сам пройдёт

Через год,

А пока пускай растёт

Взад-вперёд.

Да конечно, пусть растёт! А кто против? Тем более, стихотворение Мите понравилось. Мальчик слушал стихи внимательно, а не ёрзал взад-вперёд, как бывает.

Любопытную историю рассказал Игорь. Легендарный борец Иван Поддубный любил молоко. За день мог выпить несколько литров. Учитывая этот примечательный факт, руководство Царицынского молокозавода на пакетах молока поместило изображение мощного богатыря с колечками знаменитых нафиксатуаренных усов. У магистралей на рекламных щитах сиял Иван Поддубный, поднимая стакан с белым целебным напитком, а рядом – стихи поэта Игоря Иртеньева: «Если это пил Иван,//Значит, нужно пить и вам!»

Надо же было такому случиться, что мимо одного из щитов везли первого президента России. Человек пожилой, проезжал быстро. Смысл написанного понял, как это не раз бывало, приблизительно: какой-то Иван держит стакан и призывает всех пить. Ну и пробурчал президент нечто осуждающее в адрес данного плаката. Типа того, что пить– здоровью вредить. То, что пить можно и молоко, президент давно напрочь забыл. Помощники первого лица поняли бурчанье пожилого человека как директиву. На следующий день все щиты были сняты. Завод понёс немалые убытки. А президент публично не раз говаривал, трогательно пытаясь припомнить содержание двух строк: «Вот там, понимашь, это… Если Иван пил, то вроде и мы должны… Нет, не так… Если это пил Иван, то и я, что ль, должен?!» Игорь написал покаянные стихи:

Поэт всегда за всё в ответе,

Прости, любимая страна,

Что не сумел в простом пакете

Я разглядеть двойного дна.

Вольный поэт, понятное дело, резвился, а вот подневольному руководству молокозавода было не до шуток.