Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

Пока у ребёнка настроение хорошее, время провести с ним воспитательную беседу. Я сажаю Митю на колени: «Сынок, я видел, что ты чуть не заплакал. Ты забыл, что мы, как и бесстрашные японские воины-самураи, не плачем ни от боли, ни от обиды. Только когда цветёт сакура…»

Лягушонок

Митя стоит на балконе и щуpится. Наконец-то мы сподобились радости великой: небесное светило вышло, по своему обыкновению, с Востока и осветило наш балкон. Бунин писал, что в детской душе лучше закрепляется яркое и солнечное, вот пусть и запомнит мальчик моpе, гоpы и само солнце – поутру ласковое и общительное. Митя щурится и получает о мире искристые знания, которые несут солнечные лучи.

Много раз и я выходил на этот балкон, оглядывая просторы. Я был уверен, что так будет всегда и везде. В какой бы город я ни приехал, сразу попадут мне на первое – солнце, на второе – горы, на третье – море. Оказалось, что везде и всюду только солнце. К тому же бывает оно и скупым, и ленивым.

А вот наше, южное, – щедрое, и не оно виновато, что его временами закрывают тучи. Мы с Митей собираемся на пляж. Мальчик без капризов одевается. Даже помогает папе. Он хочет скорей к морю. Прошла почти неделя, а ребёнок ещё не купался. Ждали у моря погоды и, наконец, дождались. Три дня как стих ветер, но вода в бухте еще прохладная. Перемешанная. Есть надежда, что немного прогрелась у берега.

Митя бежит к морю вприпрыжку, но выясняется, что вода даже у берега, не такая тёплая, как хотелось бы. Ну хоть позагораем. Я раздеваю мальчика и выясняется, что под лучами солнца он выглядит неважно. Когда приедет жена, она воскликнет: «Да он же у тебя зелёный, как лягушонок!» Конечно, если смотреть на ребёнка при ярком солнечном свете, он и кажется зелёным. Солнце всё делает зелёным – и траву, и листья, и даже зрелого мужчину порой превращает в зелёного юнца.

Митя ищет ракушки. Я ему помогаю. Ракушки крошечные. Ни дать ни взять – выпечка, уменьшенная каким-то злым волшебником до неприличных размеров. Мы ходим по влажному песку, оставляя следы, которые тут же, как ласковая собака, слизывает волна. Солнце поднялось выше, потеплело, и Митя зашёл в воду по колено. Заходить дальше не решается. Так бы он и простоял по колено в море, но, на наше счастье, пришёл купаться мальчик Митиного возраста. Мальчишки, храбрясь друг перед другом, потихоньку залезли в воду, разыгрались, и в полдень мне и маме нашего нового знакомого пришлось изрядно потрудиться, чтобы вытащить ребят из воды. Я растёр Митю махровым полотенцем и усадил холодного дрожащего лягушонка греться.

Волшебная лестница

Мы выходим на набережную и сразу видим наш дом и наш балкон, наилучшего в мире расположения. Митя вышагивает pядом со мной быстро и пpужинисто. Ножки у мальчика кpепкие, ровные. Как-то в Петербурге подошла ко мне женщина: «Отдайте нам мальчика на фигурное катание». Я отказался. Было бы у меня восемь-десять сыновей, может, одного бы и отдал. А так – нет. Вид спорта придуманный. Много лишнего наворочено. То ли дело – бег. С первобытных времён бег ясен и понятен. Убежал от тигра – получи жизнь как награду. Не смог убежать – приз у саблезубого животного.

Мы подходим ко второму подъезду и поднимаемся по Волшебной Лестнице. Сегодня она добрая и заботливая: сделала пологими ступени и ужалась до вполне приемлемой длины.

Пару лет назад, когда Лестница впервые встретилась с Митей, маленьким, невиданным ранее существом, она вздыбилась пеpед малышом непреодолимо. А ей бы, дурёхе, воскликнуть: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» Митя тогда застыл в недоумении и оглянулся на меня. Я крепко взял сына за бока и сказал: «Митя, ты – самолёт!» Митя послушно расставил руки, и мы полетели: З-з-з-з-з…», под нами мелькали ступеньки, они чередовались ровными площадками, а короткий полёт прервался трелью звонка. «Слышу, слышу», – раздался голос бабушки Лили.

Балкон

Митя беседует с бабушкой. Сегодня у мамы хоpошее настpоение, она пpосияла так же, как и солнце сквозь тучи. Последние два года такое случалось нечасто, и понятно почему. Нашу бабу Лилю сбила машина. Полгода она лежала, полгода расхаживала переломанные ноги, но все выпавшие на её долю испытания перенесла по-большевистски мужественно. Теперь понемногу стала приходить в себя. Если чёрная полоса для нашей бабушки закончилось – это очень хорошо. Это просто здорово!

Пока родственники общаются, я выхожу на балкон, и тут же оншироко и светло напоминает мне о своём наилучшем в мире расположении. Застыли горы и облака, застыли корабли на рейде, потому что тиха морская гладь – штиль. В минуты обозрения этой величественной паноpамы завидуешь стрекозе, которая видит всё сразу, которой не надо водить туда-сюда головой.