Весна, лето, осень, зима… И опять весна…

– И усы, и нос с горбинкой, и лоб высокий, и отвага в глазах. Ух какой! Но давай вернёмся немного назад. Смотри – и верно похожи портреты, как две капли испанского вина. Первый по порядку идальго – это Игнатий Лойола, он назвал себя так в честь родового замка, в котором вырос.

– Замок звали Игнатий?

– Нет, сынок, замок назывался Лойола. Про замок уже и не помнит никто, а вот Лойола знаменит тем, что основал Иезуитский орден. Основал с самыми благородными намерениями. Он мечтал о том, чтобы члены ордена, обходя белый свет, поражали дурных людей мечом словесным, искореняя зло в зародыше…

Митя зевает, вот-вот заснёт. Он ещё не готов к борьбе со злом, он ещё маленький.

– Митенька! А вот второй бородатый испанец – это знаменитый писатель Сервантес. Но писать он стал не сразу, сначала – воевал. На войне ему поранили руку, и он уже не мог сам сражаться со злом. Поэтому вложил меч в руку благородного рыцаря Дон Кихота. Это герой его романа. И ты знаешь, этот одинокий воин в борьбе со злом преуспел больше, чем все иезуиты Лойолы вместе взятые. Ну-ка почитаем, что пишут: «Самый известный в мире ратник на верном коне Росинанте, сопровождаемый лукавым оруженосцем, пересёк границы Испании и стал странствовать по свету. Читательские сердца он покорял быстро. Так же быстро, как и его рыцарское сердце покорила несравненная Дульсинея Тобосская. В начале девятнадцатого века вымышленные Сервантесом герои спасли от разрушения реальный город Тобосо. Наполеоновская армия вторглась в Испанию, двухтысячный городок был окружен многотысячной армией неприятеля. Пушки были заряжены, но не грянули. Командующему генералу доложили, что перед ним город, где жила возлюбленная Дон Кихота. Галантный француз не пожелал войти в историю позорным геростратовским образом… Гений Сервантеса, подобно ангелу-хранителю, распростёрся над Тобосо и спас город от разрушения…»

Митя спит. Читали ли бы «Волшебника Изумрудного города», он бы так быстро не заснул, а когда что-то нравоучительное читаем, у меня самого глаза слипаются.

Бросок чемпиона

Ну, не всё же нам книжки читать. Решили поиграть в шахматы. Понятное дело, что с кубиками. Первую партию Митя выиграл, а вот во второй его дела плохи: я выбросил 5:5. Митя затих. Его королю может не поздоровиться. Есть ли спасение? Похоже, нет…

«Иди, спасай королей!» – сказал император Павел чудо-полководцу, худощавому, низкорослому, старому. Будущий генералиссимус пошёл через реки, через горы за ратными подвигами, за славой. Полвойска оставил в чужой земле, вернулся к царю сам едва жив. Но стяжал славу, кого-то из королей напугал, кому-то помог… Труднее стало помогать венценосцам в девятнадцатом столетии. Зашатались троны. А уж в двадцатом веке – сплошные отречения. Один богатый король из небогатой страны путешествовал по Европе. Когда монарх развлекался, играя в гольф, ему принесли известие, что он низложен. Не прерывая игры, уже экс-монарх предрёк:

«Скоро в мире останутся только четыре короля: пиковый, трефовый, бубновый и червовый».

А как же шахматные – чёрный и белый?

Да, за два хода ферзём я могу поставить мат чёрному королю. Вот почему Митя затих. Он первым увидел этот мат, потому что соображает быстрей меня. Что делать? Ставить мат или притвориться, что я никакого мата не заметил? Если бы не мой удачный бросок, Митя выиграл бы и эту партию. У него лишняя ладья и лучше позиция, к тому же всю партию он провёл очень энергично. А теперь – огорчён. Такой красивый бросок – 5:5, такой круглый, такой красивый, а выпал почему-то папе, хотя белый ферзь Мити тоже на доске. Эх, если бы!..

Я решаюсь сделать прививку. «Жизнь – не только майский день…», пусть привыкает к суровым её реалиям. За два хода беру Митькину чёрную ладью и тихо говорю: «Мат». У мальчика на глаза наворачиваются слёзы, пожаловаться некому. Мама далеко, а с бабушкой Лилей доверительные отношения не сложились. Митя берёт кубики и готовится бросить в последний раз. В надежде на чудо. В наших шахматах мат – не окончательный, а лишь предварительный проигрыш. Есть последний шанс – нужно выкинуть дубль, который спасёт твоего короля от позора. Митя бросает и – о чудо! – вновь 5:5! Ровный, круглый и красивый дубль выпал теперь у Мити. Мальчик счастлив, он бьёт моего белого ферзя своим чёрным и через пару-тройку ходов ставит мне мат. Первый раз в жизни я получаю такой радостный мат, до этого были и обидные, и несправедливые, и досадные, а этот, несмотря на ненастную погоду, какой-то солнечный. Тем более и спасенья мне нет, потому что фигур у меня не осталось. «Ну, сынок, – восхищенно говорю я, – это был бросок чемпиона!» Митя довольно кивает и всё-таки бежит на кухню: «Баба Лиля, представляешь, папа мне поставил мат, а я сделал бросок чемпиона, убил его ферзя, а потом поставил мат папе…»

Поиграть ещё Митя не предлагает. Правильно, писатель-Весы Юлиан Семёнов учил: «Возьми выигрыш и уйди. Можешь вернуться через день, через час, но не испытывай сразу судьбу, подарившую тебе удачу…»