Весна победы

Последние часы перед наступлением были предельно напряженными. Каждому было ясно, что скоро все начнется. Но когда? Об этом еще точно не знали не только бойцы, но и большинство офицеров, в том числе и старших. Но все были в ожидании. Ночью, за два часа до начала активных боевых действий, в части поступил приказ, а затем обращение Военного совета 1-го Белорусского фронта, в котором говорилось:

«Боевые друзья! Пришло время нанести по врагу последний удар...

Пришло время вызволить из ярма фашистской неволи еще томящихся в ней наших отцов и матерей, братьев и сестер, жен и детей.

Пришло время подвести итоги страшным злодеяниям, совершенным гитлеровскими людоедами на нашей земле, и покарать преступников. Пришло время добить врага и победно закончить войну.

...Славой наших побед, потом и своей кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова сурового приговора нашего народа немецким захватчикам... Стремительным ударом и героическим штурмом мы возьмем Берлин, ибо не впервой русским воинам брать Берлин... За нашу Советскую Родину! Вперед, на Берлин!»[19]

С величайшим воодушевлением восприняли красноармейцы, сержанты, офицеры 5-й ударной этот призыв. Обстановка не позволяла провести митинги ни на переднем крае, ни в глубине плацдарма. Стояла глубокая ночь. Соблюдалась тщательная маскировка — даже курить в рукав было наистрожайше запрещено. И вот командиры и политработники, накрывшись плащ-палатками и подсвечивая под ними лучами фонариков, читают в траншеях группам сгрудившихся вокруг них красноармейцев текст обращения, затем идут дальше, вновь останавливаются... В блиндажах и подвалах уцелевших зданий на плацдарме полным-полно воинов. Здесь, как и во втором эшелоне по ту сторону Одера, чтение обращения все же нередко стихийно переходило в митинги. И на них, и на проведенных делегатских партийных и комсомольских собраниях обсуждался один волнующий вопрос — об авангардной роли коммунистов, комсомольцев и всего боевого актива в наступлении на Берлин. Проходили они накоротке — время торопило!

А потом по траншеям пронесли расчехленные Боевые Знамена частей. Впереди шли командиры полков или их заместители по политической части, затем знаменосцы с развернутыми Знаменами. И всюду из конца в конец траншей тихо, но внятно передавали:

— Внимание! Смирно! Несут наше Боевое Знамя!

Никогда не забыть последние минуты перед началом атаки. Бойцы молча обнимали друг друга, обменивались адресами родных и клялись, что никогда не забудут о семьях погибших, будут заботиться о них.

...И вот пришел этот час.

Еще было темно, когда 16 апреля, в 5 часов по московскому времени (в 3 часа по берлинскому), началась мощная артиллерийская подготовка, во время которой на девятикилометровом фронте нашей армии по врагу было выпущено 50 тысяч снарядов. Двадцать пять минут во вражеской обороне полыхал огненный смерч, а затем соединения при свете 36 мощных прожекторов ринулись на врага. Противник был ошеломлен этим невиданным еще, непонятным и поэтому страшным для него зрелищем. Как рассказывали потом пленные, им показалось, что русские применили новое оружие, от которого можно ослепнуть. Конечно, дело было не только в психическом воздействии на гитлеровцев, хотя эта цель была достигнута сразу же. Подсветка ускорила выдвижение пехотинцев и боевых машин через минные поля, а это помогло обеспечить с самого начала высокие темпы наступления.

Характерно, что вначале наши стрелковые, танковые и самоходно-артиллерийские части и подразделения почти не несли потерь. Но дальше продвигаться стало трудно. Из-за густого дыма значительно снизилась точность прицельной стрельбы. Хотя плотность артиллерии и была очень высокой, но, поскольку огонь велся преимущественно по площадям, часть вражеских батарей и пулеметных гнезд в укрытиях осталась неподавленной.

Противник довольно быстро оправился от потрясения и начал оказывать упорное сопротивление.

На правом фланге армии наступал 26-й гвардейский корпус генерала П. А. Фирсова. Преодолевая огневое сопротивление противника и успешно отражая контратаки танков и пехоты, воины соединения уже к 12 часам овладели второй позицией, а к исходу дня полностью заняли все три позиции главной полосы обороны врага. За день боя они продвинулись на 6–8 километров и, выйдя на рубеж Кинвердер (иск.), Вульков, подошли ко второй полосе фашистской обороны.

Особенно отличились бойцы 288-го и 283-го гвардейских стрелковых полков 94-й дивизии, которыми командовали гвардии подполковники В. В. Кондратенко и А. А. Игнатьев. Совершив скрытый маневр, эти части незаметно обошли вражеские опорные пункты на сахарном заводе в Фосберге и затем, перейдя на разных участках в решительные атаки, нанесли сокрушительный удар по 652-му полку 309-й пехотной дивизии гитлеровцев. Враг понес значительные потери в живой силе и боевой технике и неорганизованно отступил[20].