Весна с детективом

Мезенцев слегка опешил, лицо его стало растерянным:

– Извините, Олеся Ивановна… я как-то не подумал. Я ж со всеми так разговариваю, и никто не жаловался.

– Я тоже не жалуюсь, а прошу вас вести себя немного иначе, если вам не сложно.

– Нет, не сложно, – пожал плечами оперативник. – А в театр пойдете со мной? – спросил он неожиданно. Олеся решила, что ослышалась:

– Куда?!

– В театр. Приезжают хорошие московские артисты, один спектакль, суббота, девятнадцать часов. Так что – пойдете?

– Ну…

– Это не ответ.

Олеся почувствовала, как покраснела до корней волос, отвернулась к окну и пробормотала:

– Я подумаю…

– Тогда думайте до вечера, хорошо? Мне надо с билетами определиться.

– Вот не думала, что вы театрал.

– А как, по-вашему, я свободное время провожу? Пью пиво и стреляю по пустым бутылкам?

– Мой отец предпочитал в свободное время спать.

– Ну, он работал в РУБОПе – в то время сон, наверное, был самой большой роскошью. Вы-то ребенком были, вряд ли помните… тогда ни один выпуск новостей не обходился без репортажа об убийстве, разбое, разборках «стенка на стенку». Земля горела. Какой уж тут театр…

– А куда мы едем? – заметив, что машина уже выехала на загородную трассу, спросила Олеся.

– Так труп-то в области, поселок Никоновка, сорок километров. Опять дедок, кстати. По словам соседей, переехал из города лет пятнадцать назад, и все это время к нему какие-то деятели приезжали – на дорогих машинах. Я осмотрелся там бегло, на первый взгляд – наши это клиенты, шея у деда свернута, а на теле – следы пыток, – доложил Федор, сворачивая под указателем направо. – Потому-то вас начальство и дернуло с утра.

– Понятно… а взяли что-то?

– Ну, это я не успел… а вот иконы висят хорошие, старинные.

– Я вот чего не понимаю, – снова развернувшись к нему, сказала Олеся, – что тогда нужно налетчикам, если они не берут лежащее прямо перед глазами? Иконы, золото, украшения, предметы с антикварной ценностью – как у Канунникова, например? За чем тогда они охотятся?

– За тем, что легче сбывать. Подумайте – икону, особенно старинную, трудно продать так, чтобы не засветиться. То же и с антиквариатом. А так… монеты, например, золотые. Да самое элементарное – деньги. У Канунникова явно было чем поживиться, и не в квартире он это держал. Могли требовать доверенность или просто сделать перевод.

– Мне еще не дает покоя след ноги, – призналась Олеся. – Может, вы правы и это действительно женщина?

– Да мужик это, просто мелкий. Это я так, в порядке бреда предлагал.

Где-то вдалеке завыли сирены и послышались звуки выстрелов. Мезенцев насторожился:

– Это что за Чикаго тридцатых годов? Преследуют кого-то?

– Звук удаляется, значит, едут в противоположную сторону, – заметила Олеся. – Может, нарушитель какой…

– Да там перестрелка, похоже – слышите, очереди автоматные… По колесам палят, значит, серьезное что-то.

Внезапно они увидели в свете фар сидящего на обочине человека в форме сотрудника ГИБДД, и Мезенцев с ходу затормозил.

– Это еще что? – Он достал пистолет и вышел из машины, велев Олесе оставаться в салоне: – Я только гляну, что случилось и откуда он тут взялся один и без «патрульки».

Федор подошел к сидевшему на земле человеку, нагнулся и что-то спросил, а потом крикнул:

– Олеся Ивановна, аптечку принесите!

Олеся вышла из машины и, прихватив аптечку, приблизилась к мужчинам. Сидевший на земле держался за простреленную ногу, под которой уже натекла приличная лужа крови.

– Что случилось? – спросила Олеся, присаживаясь на корточки и осматривая рану.

– Да летела какая-то «девятка», километров на двадцать превышение, – скривившись от боли, проговорил сотрудник. – Ну, я дал сигнал остановиться. Они вроде послушались. Я к машине – документы, то-се… в салоне четверо, у того, что за рулем, рука в повязке – кисть. Документы в порядке, а парни нервные какие-то. Я попросил машину к осмотру, и тут мне в ногу-то и шмальнули из задней дверцы. Я упал, водила – по газам, развернулся – и в противоположную сторону. Напарник успел по рации подмогу вызвать и сам в погоню, а я вот…

– Хоть бы жгут наложили… а если бы мы тут не ехали сейчас? Почему не вызвали «Скорую»? – спросил Федор, разглядывая следы протектора на асфальте.

– Рация с напарником уехала…

Мезенцев только головой покачал, вынул телефон и набрал номер, быстро объяснив дежурной, что нужно сделать. Олеся тем временем наложила жгут и забинтовала рану.

– Похоже, наши это клиенты, Олеся Ивановна, – сказал Мезенцев, когда она закончила перевязку. – Может, поедем, по горячему чего нароем в машине? Судя по стрельбе, уйти они не смогут, может, и допросим по ходу?

– А как же лейтенант? Мы не можем его тут бросить.

– А мы его с собой возьмем.

– Так «Скорую» же вызвали…

– Вот черт… – Мезенцев почесал в затылке, вглядываясь в пустую дорогу из города.

– Да вы поезжайте, если надо, – проговорил лейтенант. – Кровь-то остановили… не окочурюсь, поди…

– Так нельзя! – решительно заявила Олеся. – Мы дождемся бригаду, а потом поедем – мало ли, что может случиться.

– Да пока мы тут в благородство играем, они уже за пределы области могут эту «девятку» угнать!