Весной и другие рассказы

Но жить ему становилось трудно. Его жалованья, которого в руках жены хватало на все необходимое в хозяйстве, стало недостаточно для него одного. Он с удивлением спрашивал себя, каким образом она умудрялась подавать ему всегда прекрасное вино и тонкие кушанья, которых теперь он уже не мог себе доставлять при своих скромных средствах. Он наделал много долгов и прибегал вообще к разным хитростям, знакомым нуждающимся людям. Наконец, однажды утром, он оказался без единого су; эту было за неделю до конца месяца, и он решил что-нибудь продать; и сейчас же ему пришла мысль развязаться с «мишурой» жены, потому что в глубине души у него сохранилась злоба против этих «фальшивых» вещей, которые он всегда ненавидел. Их вид ежедневно слегка отравлял ему воспоминания о той, которую он любил.

Он долго копался в груде мишуры, которую она оставила; до последних дней своей жизни она упорно покупала ее, принося почти каждый вечер новую вещь; и вот он остановился на большом колье, которое она, казалось, любила больше всего, и которое, вероятно, стоило, как он думал, шесть или восемь франков: для поддельной вещи колье было сделано очень хорошо.

Он положил его в карман и отправился в свое министерство; он шел по бульварам и искал лавочку золотых дел мастера, которая бы более или менее внушала доверие. Наконец, он разыскал подходящую и вошел, немного стыдясь своей бедности, заставляющей его продавать вещь, стоящую так мало.

– Я хотел бы знать, – сказал он продавцу, во сколько оцените вы эту вещь?

Человек взял колье, стал рассматривать его, вертеть и взвешивать на руке, потом взял лупу, позвал своего приказчика, отдал ему тихо какое-то приказание, положил колье на прилавок и стал глядеть на него издали.

Господин Лантан, чувствуя неловкость от всей этой процедуры, открыл было рот, чтобы пояснить:

– О, я знаю, конечно, что это не имеет никакой цены.

Но вдруг продавец сказал:

– Милостивый государь, это стоит от двенадцати до пятнадцати тысяч франков; но я не могу купить колье до тех пор, пока вы меня точно не познакомите с его происхождением.

Вдовец вытаращил глаза, не понимая в чем дело, и, наконец, пробормотал:

– Что вы говорите?.. Вы уверены…

Торговец, не так поняв его удивление, сказал сухим тоном:

– Вы можете поискать в других местах; может быть, вам дадут больше. По-моему, это стоит самое большее пятнадцать тысяч. Вы возвратитесь ко мне, если не найдете ничего лучшего.

Господин Лантан, совсем обалдев, взял свое колье и ушел, чувствуя необходимость остаться одному и подумать. Но как только он вышел на улицу, он не мог удержаться от смеха и подумал: Дурак! Вот дурак! Надо бы мне его поймать на слове! Вот так ювелир, который не может отличить поддельного от настоящего.

И он вошел к другому продавцу в начале улицы де-ла-Па. Как только продавец увидел ожерелье, он воскликнул:

– Черт возьми! Да я его хорошо знаю: это колье куплено у меня.

Господин Лантан, сильно смущенный, спросил:

– Сколько оно стоит?

– Видите ли, я продал его за двадцать пять тысяч. Я готов его взять обратно за восемнадцать тысяч, но только в том случае, если вы мне укажете, как полагается по закону, каким образом оно к вам попало.

На этот раз Лантан сел, подавленный удивлением.

– Но… но посмотрите на него внимательно, возразил он, – я думал до сих пор, что оно… поддельное.

Ювелир отвечал:

– Не назовете ли вы свое имя?

– С удовольствием. Меня зовут Лантан, я служу в министерстве внутренних дел, и живу на улице Мартир, шестнадцать.

Продавец раскрыл свои книги, разыскал что-то и сказал:

– Это колье было послано по адресу госпожи Лантан, улица Мартир 16, двадцатого июля 1876 года.

И оба посмотрели друг на друга; чиновник – пораженный неожиданностью, а ювелир предполагая в нем вора.

Потом ювелир сказал:

– Не хотите ли оставить эту вещь только на сутки, под расписку?

Господин Лантан пробормотал:

– О, да, конечно, – и он вышел, складывая бумажку, которую затем положил в карман.

Потом он перешел улицу и пошел по ней; заметив, что ошибся дорогой, прошел в Тюльери, перешел Сену, опять заметил свою ошибку и направился к Елисейским полям без всякой определенной мысли. Он силился рассуждать, понять, в чем дело. Его жена не имела возможности покупать вещи такой ценности. Нет, конечно. Но тогда это был подарок? Подарок! Подарок – от кого? Почему? Он остановился и стал как вкопанный, посредине улицы. В нем шевельнулось ужасное подозрение. Она… Но в таком случае и все другие драгоценности – тоже были подарки! Ему показалось, что земля заколебалась, и что дерево перед ним рухнуло; он протянул руки и свалился без чувств.

Он пришел в себя в лавочке аптекаря, куда прохожие его принесли. Он попросил проводить себя домой и заперся. До ночи он плакал, как безумный, кусая свой носовой платок, чтобы не кричать. Потом бросился в постель, отягченный усталостью и горем, и заснул тяжелым сном.