Вести с полей

Потом понемногу пить начал. Один. Все же знали, что я не пьющий. Пришлось тайком керосинить. Но в магазине водку стал брать – про меня и слух пошел, что запил я. Напьюсь, сяду где – нибудь, думаю  и понимаю, что не хочу я его убивать и не могу. Духу не хватает. И совесть не велит.

Но. Но!!! Сижу как- то после уборочной дома вечером. Нинки нету. Ходит по подружкам. А я у Кравчука литр самогона взял и глушу потихоньку. Вдруг Нинка влетает. Растрёпанная вся. Бежала сильно, запыхалась. Чалый, сказала, отдышавшись, только что этого козла Стаценко, пьянющего вдрызг, домой волоком затащил. Наверняка на кровать его бросил и ушел. Люди видели. Я видела. Так я зашла к Петьке после Чалого. Темно. А он храпит уже и стонет. Перепил. Тогда я в шкаф кухонный руку сунула, нашла нож побольше и поострее, да бегом домой. Другой такой случай хрен когда  подвернётся. Пей стакан полный. Я выпил. Вот нож тебе. Давай салфеткой протрём, сказала она и дала мне перчатки. Чтоб отпечатков не было. Взяла меня за руку и потащила.Я сопротивляюсь, говорю ей, что не могу убить. А она мне зло так зашептала, что тогда жди, мол, когда сам помрёшь. А помрёшь скоро. И слюнтяем обозвала.

Ну, потом дошли мы до калитки Стаценко и постояли минут пять. Оглядывалась она – не видит ли нас кто. Потом толкнула меня и сказала, чтобы быстро шел. На всё три минуты мне. Ну, а меня чего- то развезло. От страха, видно. Я нож в руку взял и как во сне побежал в хату. Гляжу – лежит он на спине и храпит. Луна лицо высветила и грудь. Ну я подошел тихонько, взял ножик  двумя руками и как кол ему в горло загнал. Даже кровь не успела брызнуть. По рукоятку загнал. И бегом обратно. Нинка меня снова за руку схватила и поволокла через дорогу, потом через чей- то двор, не помню – чей. Но только у того двора сзади ещё калика была .И мы из поселка выскочили.

– Зарезал?– спросила она, когда мы в темноте оказались.

Меня стошнило сразу. А потом я руку поднял и головой два раза кивнул. Домой вокруг совхоза шли. Зашли с другой стороны от дома Петькиного.

Я ей сказал, что меня и её найдут по следам. И она за ножом заходила. И я потом. А Нинка показала мне на землю и прошла рядом мимо меня.А грязь была жуткая. Жижа сплошная. И не видно чётких следов. Грязь в них обратно стекала и следы выглаживала. Часов до двух мы свет не выключали. Радиолу завели и специально стали петь под музыку. Кто мимо проходил – все видели, что мы пьём, поём и отдыхаем. Может праздник у нас семейный.

Потом Стаценко похоронили. И мы ходили на кладбище и на поминки. А дальше что было? А! Вы начали крутить Чалого, Кравчука, Артемьева. Ну, мы решили, что почти пронесло. Только мне Петька сниться начал. Вроде идет по стерне просто так, колосок жуёт и улыбается. После этого я пить стал больше. Чтобы он не виделся мне. А он всё равно виделся. То на поле. То в гробу на кладбище.

А с Нинкой совсем отношения споганились. Я молчал всё время. Душа тяжелая была, аж говорить не мог. Стали мы с ней ругаться по разным случаям. И постоянно грызлись. Я ей говорил, что зря мы такой грех на себя взяли. А она мне – не  мы, мол, а ты. Ну, то есть я. И говорила, чтобы пить завязывал, а то проболтаюсь по пьянке. И, говорила, учти, что про то, кто зарезал Петьку, только она знает. И если я не буду жить так как она велит, то продаст Нинка меня вам и не всхлипнет! Во как! И всё чаще стала мне это повторять. Мол, знай – кого тебе бояться надо, убивец! Я долго терпел. Месяца три почти. А она всё шибче гайки заворачивала. Иди, говорила, к Данилкину и скажи то- то. Или там ещё чего – нибудь придумывала. То говорила, чтобы я на собрании выступил и сказал, что знаю кто Стаценко убил. И назвал двух блатных с выселок.Кренделя и Колуна. Пусть милиция приезжает. А она Колуну за это время в дом Петькину бумагу рабочую подкинет. И портсигар. Она его как-то стырила когда все собрались в комнате, где я его зарезал. Я отказывался и ни разу нигде вообще ничего про это дело не вспоминал. Ну, про Стаценко вообще, короче. И она мне тогда сказала, что я начал под богом ходить. Ходи, мол, и смерти жди. Коли меня, мол, не слушаешься.

Я так ещё денек походил, а потом неделю всё прощения у неё просил и задобривал по всякому. Ну, вроде как и слушаться буду, и семейную жизнь мечтаю наладить как было, и вообще – дурак я, что не понял вовремя, что она для меня самая главная и дорогая. Золотая даже. А как-то подвернулся случай когда у неё настроение хорошее было и втюхал ей своё предложение шубу себе купить .Денег дал много. Она сказала, что через день и поедет. Тут я быстренько раззвонил где мог, что посылаю жену в город, чтобы выбрала себе подарок дорогой, шубу лисью или норковую. Что десять лет законного брака у нас грядёт в январе. Восемнадцатого. Ну вот. Четырнадцатого она и уехала. Насовсем. Остальное вы знаете.