Вести с полей

– Ты гляди, не вляпайся сам в яму. Тут их на квадратный километр десятка по два, не меньше. Я проверял, – сказал агроном и три раза плюнул через левое плечо. – А я поеду на вон той машине с семенами на девятую клетку.

У них, думаю, семена кончились.

Солнце только-только перекатилось через точку зенита. До обеда  оставалась пара часов, а до конца рабочего дня времени и не считал никто. Потому, что не было у дня рабочего в посевную да на уборке ни конца, ни начала.

***

Шла себе посевная правильно, но неровно, как пьяный в стельку хозяин старой своей квартиры шарахается по своим комнатам. То есть идет он всё время туда куда надо, ничего не путает. Но путь его от кухни, скажем, до спальни  непрост всегда и полон неожиданностей. То в шкаф врежется попутно, то в косяк дверной впишется, да ещё снесёт что-нибудь попутно со стола. Или в ковре под ногами завязнет тапком и запутается надолго.

Десять обкомом даренных на посев дней мелькнули как красивая женщина мимо окна. Только сердце ёкнуло от великолепия её, а уж и нет женщины. И лишь шлейф душной «Красной Москвы» остаётся на недолгую память о видении чудном. Данилкин, директор, и в грязи-то не успел искупаться до приличной кондиции. Она означала бы изрядное усердие директорское в посильной помощи начальственной на открытых полях, забитых увлеченными трудящимися. Пролетели десять дней как орёл степной над распаханной клеткой: быстро и незаметно. И пришел час рапортовать торжественно о безукоризненном и своевременном исполнении воли Родины и указания партии Ленина. Позвал директор Данилкин агронома Вову Самохина в кабинет пятнадцатого апреля к  часу дня, посадил его напротив и сказал ласково.

– Ну, чё? Сочиняй мне бумагу. Короткую, но ёмкую. И ты Еркен, экономист мой самый главный, сочиняй. Бумагу такую создайте мне из двух штук, чтобы в обкоме слезами счастливыми умылись и впредь считали наш совхоз маяком для других маяков. Но пишите без патетики и других архитектурных излишеств. Вот, мол, десять дней вы нам дали, а мы из шкуры вылезли и в затруднённых погодой условиях волю партии исполнили. Дальше присобачьте всю нужную цифирь, но с энтузиазмом в придумывании цифровой отчетности не переборщите. Всё в рамках скромных приличий, которые не должны сильно отличаться от ожидаемой в обкоме правды.

– Короче, что положено засеять, засеяли с небольшими потерями семенными из-за экстремальной обстановки, – агроном Самохин раскраснелся и воодушевился. – Но трёхпроцентные потери обязуемся возвернуть за счёт дальнейшей усердной обработки полей и двадцатипроцентного прироста урожайности.

– Не шибко загнул про двадцать процентов? – Данилкин почесал ручкой затылок.

– Реально мы прирост урожайности к прошлому году осенью дадим в тридцать один и три десятых процента, – подал уверенный голос из своего угла Еркен Жуматаев, экономист новый.

– Сразу видно, что ты толковый экономист, – убежденно заключил Данилкин. – Таких только за большой калым можно выкупить у хозяев. А ты мне достался даром, но я тебе этот экономический промах возмещу зарплатой такой же как у меня и премиями каждый месяц, квартал и год.

– Ай, Габике-баскарма! – воскликнул экономист Еркен. – Не деньги мне радость приносят! А то, что я пользу могу большую принести государству, республике и совхозу. Вот, айналайын!

– Вот тут ты прямо в муху на лету плюнул и попал! – Самохин встал, подошел к Еркену и крепко потряс его руку. – Мне деньги тоже Дутов платит как главному агроному Алипову. Но не они меня греют, а то, что я стране могу такой тоннаж выдать с помощью глубоких знаний в агрономии, что завидуют даже на Черноземье. В этом моя гордость.

– Тебе, кстати у меня зарплата повыше отмерена, чем ты у Дутова имеешь, – весело сказал Данилкин. – Потому как ты, может, с ней свыкнешься , да и останешься у меня насовсем. Если, конечно, зерна сдадим два плана, не меньше.

– Да я тебе их на спор вообще бесплатно сделаю, два плана! – воспалился Самохин Володя, агроном. – Из принципа! Школу покажу!

– Не, ты, конечно, покажи! – засмеялся Данилкин. – Но не платить я не имею права. Накажут меня. Ладно, давайте, пишите каждый своё. Потом в одну бумагу сведёте. Где Вера секретарша? Найдите, пусть в трёх экземплярах отстучит. Потом я приеду, подпишу, вы тоже подпишете оба и направим в обком одну телефонограммой, вторую ты, Вова из своего «Альбатроса» быстренько скинешь по факсу. Блин, как Дутов факс-аппарат выбил? Их в Кустанае-то всего штук десять. А в деревнях телефонного факса вообще нет ни у кого. В общем, поняли, да? А я пока поехал в часть к солдатикам, к нам на посевную прикрепленным. Мне тут с двадцать третьей клетки по рации сказали, что они забастовали. Стоят, груженые семенами, а по полям не развозят. Простои начались. Так мы и за месяц не управимся. В общем, вернусь через пару часов.

– Всё, шеф, мы уже погружаемся в сказку! – засмеялся агроном  Самохин Володя. – За пару часов уложимся.

***