Вести с полей

Данилкин приехал в палаточный городок солдатский через полчаса. Его разбили  перед центром всей массы посевных площадей. Чтобы удобно было ездить в любую сторону. Солдатиков пригнали из-под Алма-Аты. Машины у них были новенькие, максимум годовалые. ЗиЛы, ГаЗ-63 и 51. Машин прислали тридцать восемь. А самих солдатиков побольше. Обслуга, повара, радисты и три фельдшера. Ну, сам командир тоже  посчитан был. Капитан Кошумбеков.

– Здравия желаю! – сказал Данилкин, когда нашел капитана в палатке, где он читал книжку Айтматова «Прощай, Гульсары».

– Привет, Гриша! – поднялся капитан с раскладушки. – Воевать приехал?

– Ну, а хрена ты бастуешь, Сакен? – Данилкин, директор, обнял капитана, руку пожал.

– Водки налить? – для приличия спросил Кошумбеков, хотя как раз в этот момент и наливал.

Выпили. Закурили.

– А чего семена не подвозишь-то, Сакен? – после того как откусил кусочек вяленого мяса спросил Данилкин. – С четырёх клеток мне по рации горланят третий день уже. Сегодня к вечеру у них семена кончатся. Посевная встанет.

– Григорий-агай! – воскликнул капитан, закусывая. – Меня под трибунал отдадут, если я обратно привезу покалеченные машины. У тебя ж ни одной дороги между клетками нет. Всё распахано. Мы три года назад под Актюбинском стояли в мае. Так там дороги между всеми клетками. Стерня твёрдая. А позавчера у нас, если помнишь, дождик прошел. Вроде небольшой. Два часа капал. Но добавил жидкого. Грязь совсем как кисель стала, айналайын! Дай пару дней. Подсохнет немного. Поедем мы. А то вчера пять машин послал я. Так две сразу застряли, через километр. Две подальше проехали, да тоже буксанули. А одна в яму попала двумя левыми колесами и на бок легла. Кузов – в щепки. Зерно высыпалось. Послал сорок солдатиков пёхом туда. Они вручную машину поставили. Зерно собрали всё до зёрнышка. Сержант доложил. Но машины там и стоят, Гриша-агай! Ждем, когда подсохнет. Тогда поедем и их выдернем.

-А мне-то как, Сакен? У тебя трибунал. У меня обком партии. Что страшнее?

– Тебе обком, конечно, – капитан налил по второй. – Что делать, что делать? А ты скажи мне, ребят моих в баню свою пустишь? Раз в неделю, а? И в магазин свой пусти. Закажи в городе всего побольше. Скажи, прикомандированных пятьдесят человек до первого мая прислали.

– Я уже доложил, что посеял всё. Мне десять дней всего дали. – Взялся за голову Данилкин. – Работать буду, конечно, до мая. Ладно. Баня, магазин. Договорились. Но и ты помоги. Я ж не сам придумал – дорог не оставлять межклеточных. Приказали распахать подчистую до последнего метра. Урожайность-то не шибко хорошая на моей глине, бляха. Какие тут дороги? Думаешь, мне они не нужны? Мои трактора, машины пропадают просто. Люди за эти десять дней пять тракторов подняли с прицепами. Все на бок легли. Одиннадцать машин перевернулись. Почти тридцать тонн семян руками мужики с бабами в грязи собирали. На них смотреть страшно было после такой работы. Но никто ж не спрыгнул, домой не сбежал ни один. Сделали, собрали, машины подняли. Мы тоже ждём, Сакен, когда подсохнет. Дождей вроде не обещают. И жарко будет. Двадцать три-двадцать пять градусов. Высохнет скоро. Но не сегодня. А ждать нельзя. И не посеем, да и голову мне оторвут, если узнают, что я власть дурю.

– Ладно, агай, – Сакен налил по третьей.– Какие клетки без семян сейчас?

– Восемнадцатая, двадцатая, двадцать третья и четырнадцатая. А! Сорок первая ещё, – Данилкин загнул пальцы.

– Ну, понял, – капитан выпил и острым штык-ножом от карабина отрезал себе и Данилкину мяса.– Сделаем так. Машины поближе со степи к каждой клетке подгоним. А потом солдатики на плече мешки пёхом до сеялок отнесут.

– Угробишь ведь пацанов, – Данилкин натурально испугался.

– Не…– капитан поднялся и они вышли на воздух. – Опыт есть. Ребята крепкие. В мешке килограммов по сорок. Донесут. Нормально всё будет. Для молодых это физкультура, не более. Так когда нам в баньку-то?

– Распоряжусь, – Данилкин подал руку Кошумбекову. – Завтра к шести вечера и приезжайте.

Они попрощались, директор сел в машину.

– Поеду рапорт отсылать в обком. Посевную закончил. Вот же, мать иху перемать, дураки там. Ни черта в наших проблемах не смыслят.

– Начальство везде одинаковое, – засмеялся капитан. – Езжай, рапортуй. И не переживай. Сегодня к вечеру все семена на сеялках будут.

Данилкин махнул прощально рукой и они с шофером молча поехали в контору. Там Данилкина ждала готовая бумага, обманывающая и обком, и сельхозуправление. Осталось подписать и отправить.

– А требуют жить честно. Работать честно, верить КПСС, честнее которой только господь Бог. Да и то, вряд ли. Социализм строится только горячими сердцами, умелыми руками и честными словами. Господь Бог может этого и не знать. А врём друг другу прямо-таки наперегонки. Кто кого поэлегантнее обдурит! А как жить без этого в недоделанном нашем социализме? Не соврешь – не проживёшь. Вот ведь, бляха, загогулина какая…

Подрулили к конторе. Возле неё стоял Кравчук. Ждал.