Вести с полей

Остался Данилкин один за столом напротив окна, за которым темень висела непроглядная. Он глядел в окно и во тьме этой увидел вдруг как на экране свою жизнь будущую. Она пронеслась ускоренной перемоткой, но кое-что Данилкин смог уловить в видении этом. И оно ему нравилось.

А когда ты хотя бы в общих чертах заранее знаешь, что впереди у тебя  всё сияет безоблачно и ветра нет встречного, с ног сбивающего, то и жить хочется ещё сильнее, чем хотелось до этого волшебного дня.

Глава девятнадцатая

Все имена действующих ли и названия населенных пунктов кроме города Кустаная  изменены автором по этическим соображениям.

***

К двадцать восьмому апреля отсеялись почти все. Ну, тракторов десять, может быть, ещё  пылили на укромных клетках. Так далеко от села, что и голоса по рации еле доползали на своей угасающей волне до нужного места. Там, на самых неудобных неудобицах решил  директор Данилкин по совету учёного Креченского посеять яровую мягкую пшеницу «цезиум-111», после чего сразу внести побольше нитрофоски, а летом, дождей не дожидаясь, с водовозов насосами разбрызгивать воду веером через день. Рядом озеро было. Старое, большое, глубокое, заросшее камышом. До лета, конечно, дожить ещё бы в здравии и при силах. Но перспектива маячила, однако, не самая худшая. Володя, агроном новый, просчитал всё. Так по его надеждам не меньше 17 центнеров с гектара выходило.

  А на те поля, где уже всё закончили, Креченский почти приказал прямо на следующий день  внести аммофос. Солдатики, трудяги, сгоняли на пяти машинах десяток раз в опытное хозяйство, забрали обещанные ученым удобрения и забили ими склад до упора. То есть, если лихо распахнуть ворота склада, то верхние мешки могли запросто ссыпаться, утягивая за собой нижние, что грозило распахнувшим двери если не погибелью, то инвалидностью первой группы. Бумажные мешки весили по пятьдесят килограммов.

– А вот какого рожна вы до сих пор не удобряли – не соображу никак, – узнавал у Данилкина, директора Володя Самохин, агроном. – К нам бы приехали, посмотрели бы. С Игорем Алиповым поговорить могли. Без удобрений чего тут вырастет? Хрен да копейка.

– Так нам ещё в пятьдесят шестом году на собрании областном, куда всех директоров подтянули, какой-то бугор из Москвы запретил прямой наводкой. Земля ваша, сказал этот дядя из ЦК, тысячи лет лежит без рукоприкладства. В ней время долгое накопило столько всего полезного, что на триста лет хватит.

– Дурак он, дядя из ЦК, – засмеялся Володя Самохин, агроном. – Кабы так, то вместо верблюжьей колючки да ковыля тайга тут непролазная росла бы. Ягоды, грибы белые и вишня с костяникой. Или вон дикие заросли яблоневые да грушовые. Видал такие места на Урале? Креченский потому и большим учёным стал, что на этих дурных дядей, которых табун целый, положил хрен, поехал в Алма-Ату в шестидесятом,  пробился к Кунаеву и три часа сидел у него. Обосновал свои научные соображения и их возможности. Кунаев, он же умнейший мужик. Послушал, бумаги посмотрел и сказал, чтобы Михал Антонович организовал у себя опытное хозяйство. Бумагу соответствующую ему выписал.

– Работай,– сказал – как сам понимаешь. Кто тронет тебя или мешать будет, звони мне напрямую.

  И разрешение на правительственную связь ему выписал. Так к Антонычу теперь со всего Союза и директора совхозов едут, и агрономы, и учёные. Благодаря Креченскому, ну, и ещё десятку учёных, много чего со сталинских времен так поменялось в делах земледельческих, что всем им надо точно отливать памятники, да в столицах наших республик ставить на самых видных местах. Хлеб – то едят все помногу. Ячмень, овес, просо, рис, гречиху. Устанешь перечислять.

– Да-а! – протянул Данилкин. – Давно бы я перестал цифирь приписывать, врать напропалую. Знать бы мне всё, что ты сейчас делаешь, десяток лет назад. Так ведь вы бы в «Альбатросе» и не расщедрились бы. Ни черта не узнаешь у вас. Всё у вас – тайна. Я понимаю, конечно. Дутову зачем со мной в догонялки играть? Или мне с ним.

– Ладно. Всё путём теперь будет. Я поехал сейчас на все клетки удобрения вносить. Работы – как раз до Первомая. Трактора я подготовил уже. За три дня управимся.

– Володя, а на кой хрен столько удобрений притащили? Полный склад. Битком забили. Пропадет же, – Данилкин сделал озабоченное выражение на радостном лице.

– Да его и не найдешь нигде. Антонычу с Украины столько прислали, что он его не всем, но отдаёт за гроши, – Володя Самохин махнул рукой и пошел к трактору Кравчука. – Продавать будем понемногу. Нам деньги – людям добавка к урожаю.