Вестник

            Байронсу долго бы пришлось воевать с Астоуном, если бы не помощь со стороны Тропы, обернувшейся узким, но вполне пригодным для передвижения коридором. Временами Дэн чувствовал себя лунатиком-канатоходцем, но занимало его вовсе не это, а с каждой минутой крепнущее подозрение относительно личности проводника: сперва кинул путеводную нить, теперь исправно строит мостики в удушливых тисках Астоуна – невиданное дело. Однако, если догадка верна, это объяснит многое...

Несмотря на подмогу, Дэн сумел добраться до замка лишь спустя двадцать минут. Нить уходила вглубь замшелой стены, и он понял, что здесь его не спасет даже телепорт. Экранирование внутри было непреодолимым, в таком месте никому на свете не под силу рассчитать точку перехода – материализовать себя прямиком в гранитную стену или, что еще хуже, в замковую западню не входило в его планы. К тому же, пока он крадется робко, замок справляется своими силами, но стоит перейти в наступление, Астоун, как пить дать, оповестит хозяина. Да и Райн тоже не глухой. К счастью для Дэна, проблема разрешилась сама: загадочный помощник облагодетельствовал его новым подарком – подсказал, где спрятана потайная дверь.

Осмотрев ее, Дэн обнаружил, что радость опять была преждевременной. Заклинания-блоки, охранявшие вход, продержались бодрячком не меньше четырех столетий, – а это значило, что их выставляли ученики старой школы. Полицейский поморщился, словно учуял неприятный запах. Старая магия, слишком интуитивная и усложненная паранойей первых мастеров, доводила до бешенства любого, кто был моложе трехсот лет. Однако Дэн чувствовал, как за ним наблюдают из нити-проводника – помощь могла придти в любой момент. Не теряя времени, он безропотно кинулся на взлом заковыристых заклинаний.

Первая дверь поддалась, и Байронс поспешно ввалился в каменный мешок, оснащенный узкой лестницей. Высокие ступени уходили наверх, в ледяную темноту, с диковинно крутым подъемом. Дэн стиснул зубы и пополз вперед. Вскоре путешествие слилось в одно затяжное беспорядочное метание: лестница змеилась то влево, то вправо, периодически западала – и это в колодце в два метра шириной. Собрав на себя знатную коллекцию пауков и паутины, Дэн наконец выбрался в темный, но благодатно просторный туннель.

            Светящееся облако над головой выхватило синевато-серую каменную тушу, преграждавшую движение налево. Справа тоже был тупик, нить указывала прямо в стену. Байронс догадался, что прибыл на место.

Он почувствовал на себе теплое дыхание Океана – иллюзия рассеялась, как только он приблизился. Дэн отступил на пару шагов, смерил препятствие взглядом. Дверь. На черном от старости дубе копошились едва заметные голубые руны. Они водили хороводики прямо перед его носом, он видел, что их магия настоялась, как хорошее вино. Байронс поднес ладони к косяку, и руны тут же налились желтоватым свечением. Бравые солдатики Астоуна с длинными, цепкими лапками по-прежнему маршировали на плацу в полной боевой готовности. «Ни хитростью, ни грубой силой здесь не пробиться». Дэн сосредоточился и позвал напарника: там, где не пройдет один Скриптор, всегда пройдут двое.

            Второму не потребовалось материализоваться в замке. Ему было достаточно присутствия Байронса, хотя Дэн не испытал особого удовольствия от того, что им воспользовались в качестве инструмента. Океан зашумел вокруг, накатил на старые руны, переставляя и стирая формулы.

Оказавшись внутри заклинания, Дэн в полной мере оценил, насколько сам далек от совершенства: его погружения в Океан были барахтаньем в детской ванночке; сейчас, когда волна вынесла его в открытое море, он мог лишь смотреть и крепко держаться за своего проводника. Ему даже позволили заметить, как тонки нити, связывающие Второго с материальным планом. Байронс понял, что скоро останется один. Теперь стало ясно, почему ему позволили участвовать в командной вылазке.

            Опять одиночество.

            «Ничто не исчезает».

            «Знаю. Но знать и испытать – разные вещи; понимание не заменяет веры. И не дарует покой. Так не должно быть».

            «Бояться, сомневаться, сожалеть – это ты. Это то, что ты дашь нам всем».

            «Не слишком приятный подарок».

            «Мы больше других нуждаемся в раскаянии и сомнениях. Нас взяли слишком далеко, но мы всё еще люди и должны ими остаться».

            «Вред, который мы можем принести остальным...»

            «Польза, которую можем принести только мы! Никто не видит людей так, как они видят себя. Никто, кроме нас. Когда мы изменимся, начнется другая история».

            «Это всё, для чего существуют Скрипторы? Защищать свой вид?»