Вестник

            – Я знаю, как проводить ритуал с минимальным нарушением Баланса.

            – Да плевать мне на Баланс, – простонала она.

            – Спасибо, Тэа, я искренне рад это слышать.

            Она наконец разогнулась и подняла голову. – Слушай, Байронс. У меня на всё свои причины – нетривиальные, могу себе это позволить.

            – Не напрягайся.

            – Дэн... Ар-дор мне противопоказана в любом виде. В однонаправленном воздействии она бы меня не убила, но если бы вы оба раскрутились на полную катушку... – Тэа закашлялась, ее снова скрутил рвотный позыв. – Паршиво-то как.

            – Никогда о таком не слышал.

            – Ну, что я могу сказать... – Она глухо рассмеялась.

            – Что мы опять едва не наломали дров. – Алекс успел придти в себя, и девушка наткнулась на его вполне осмысленный взгляд, в котором поблескивала головная боль.

Дэн оглянулся на закрытую дверь. – Там уже кавалерия дожидается. Ладно, хоть будет кому нами заняться.

– Дайте мне четверть часа, и я восстановлюсь сама.

            – Это облегчает дело. Похоже, у них есть новости.

            Тэа мгновенно перегруппировалась и попробовала встать, но Алекс подсек ее и уложил обратно на пол. – Пятнадцать минут. Или ты здесь все ковры испортишь.

            Она пробурчала что-то в ответ, но покорно уткнулась в его плечо.

            Рональд встал и помог подняться Дэну. Вдвоем, они кое-как доковыляли до двери и вывалились на руки собравшимся в гостиной людям Тэйси. Тэа опять что-то проворчала в складки Алексового свитера.

            – Подождет, – ответил он.

            – Ты хоть имеешь представление об ар-дор? – Она повернула голову так, чтобы видеть его лицо. – Даже при выполнении всех условий последствий не избежать. Очень хочется заболеть раком через пару лет?

            Он усмехнулся.

            – Чему ты радуешься?

            – В кои-то веки ведешь себя по-человечески.

            – Ах, да. Нахамила Дэну. Странная штука: убить человека могу, а из-за такой ерунды испытываю неловкость.

            Райн промолчал.

            – Прости. Глупость сказала.

            – Как ты поняла, что это «разрыв»?

            Она замолчала.

            – Эта комната была частью тебя. И это существо... тоже.

            – Это маски, Алекс. Визуализация бессознательного.

            – Аналогии.

            – Ой-ой. – Она перевернулась на спину.

            – Не беспокойся, я в этом плохо разбираюсь. Но ощущения всё равно отвратные.

            – Мы видели много странных вещей.

            – Но ты ведь не расскажешь, что было «твоим».

            Она запрокинула лицо и встретилась с ним взглядом. – Ты это легко вычислишь, поговорив с Дэном.

            – Он не согласится.

            – Да, Байронс бывает удобно принципиальным.

            – Он сказал, что будет защищать тебя – в том числе от меня. Потому что ты, по всей видимости, единственная, кто может защитить Эмили. Он решил, что в этом заключается его нынешнее предназначение.

            – Он действительно принципиален.

            Алекс мягко положил ладонь ей на макушку и погладил по волосам. Она закрыла глаза.

            – С тобой хорошо, Райн. Удивительно хорошо. Спокойно.

            – И это плохо.

            – Верно. Я должна двигаться дальше.

            – Эта девочка из видения – ты?

            – А похожа?

            – Нет.

            Тэа остановила его руку: – Верно, не я. Алекс... Ты ведь не рассказывал им всего о том инциденте... с Джулией?

            Он не ответил.

            – Ты не сказал им, что я разбилась.

            – Это могло что-то прояснить?

            – Возможно. Я знаю, это абсурдно – просить тебя молчать, но я прошу.

            – Хорошо.

            Она резко приподнялась и обернулась к нему: – Спасибо!

            – Но мне тоже придется попросить кое о чём.

            Тэа немедленно напряглась, но он указал взглядом на дверь: – Ты можешь позвать кого-нибудь, кто поставит меня на ноги?

Глава шестнадцатая

Грот

09:27

            Элинор дремала внутри огромной морской раковины. Из глубины ее убежища, из тех щелей и завитушек, куда она никогда не забиралась, доносился глухой океанский альт. Ей было зябко. Солнечное тепло не проникало сюда даже летом, а зимой пещера наполнялась холодным, влажным воздухом, давившим на тело, словно мокрое одеяло. Элинор свивалась в клубок в ворохе из медвежьих шкур и тихо стонала. Снаружи проплывало утро. Приоткрывая глаза, она видела свет, забравшийся под каменный козырек мерцающего вдалеке входа. Изорванные тени клочьями висели на гранитных стенах.

            – Я хочу наверх... домой.

            Она вспомнила тепло, исходящее от прогретых стен замка – будто большая отцовская рука, крепко держащая ее за ворот. В полумраке рыжие огоньки свеч вместо вздрагивающей разноцветными брызгами слюды. Дом. Элинор чувствовала, как ослабевает тяжесть этой руки – еще немного, и над ней останутся лишь зимние облака.

            Ей нужно двигаться.

            Последние сутки она собиралась с силами, чтобы осуществить свой план. Хотя какое-то время назад она утратила четкое представление о цели, внутри осталось воспоминание. Она готовилась приблизиться к нему, чтобы понять, чего оно от нее хочет. Ей было трудно решить, страдает ли она, или ей попросту одиноко. Сейчас Элинор ощущала только апатию – а еще холод, от которого изнутри ее существа доносилось тонкое, прерывистое сопрано.

            – Ты не в лучшей форме, моя дорогая.

            Она с трудом повернула голову.

            В глубине грота, как всегда слишком близко к каминной ширме, восседала Каталина в своем кресле-качалке, по пояс укутанная в плед. Невидимый огонь бодро хрустел чем-то, отплясывая тенями на фоне золотого дракона.