Вестник

            Потом раздается звук шагов. Вокруг разбегаются контуры стен и лестниц, бесчисленного мебельного хлама, укутанного в чехлы и пыль. Они в огромном заброшенном доме. Шаги нагоняют, вновь появляется девочка в белом плаще – она через ступеньку скачет вниз. Видение толкает их следом.

            Ребенок останавливается, растерянно вертит взъерошенной головой. Затем опускается на колени. Через мебельный хаос из комнаты в комнату тянется дюжина бечевок – узловатых, спутанных, местами грязных. Девочка выбирает одну – темно-голубую – и, держась ее, начинает идти. Ей приходится перелезать через опрокинутые шкафы, двигать кресла и криволапые столики; глотать пыль и покрываться ею с ног до головы. И всё лишь затем, чтобы упереться в закрытую дверь из красного дерева. Тогда малышка оборачивается и смотрит им прямо в глаза. Не выпуская из рук веревки, знакомо улыбается. Ее взгляд напоминает о застывшем океане, он притягивает их – всё ближе и ближе, и дверь распахивается...

            Они стоят посреди бальной залы. Все трое – во плоти, с бледными от напряжения лицами. Вокруг люди в карнавальных костюмах. Все оборачиваются к ним, улыбаются, протягивают руки с зажатыми веерами и масками. Дэн резко хватает Алекса и Тэа за онемевшие ладони, стискивает; оба чувствуют боль.

            – Изабелла «отразила» нас, – шепчет Дэн. – «Отразила» в нас самих. Это была иллюзия поиска, с самого начала. Мы должны найти «точку разрыва», кто-то из нас должен. Смотрите внимательно. Эта комната – часть кого-то из нас.

            Смеющиеся люди тянут их к себе, затемняют музыку оглушительным шорохом платьев.

– Если «точка коллапса» доберется до нас раньше, нам конец. Ищите.

            Алекс свободной рукой указывает куда-то в толпу.

            Они видят в гуще разряженных фигур человека в красном балахоне. Из заляпанных манжет торчат руки с неестественно длинными пальцами, на каждом с десяток перстней с шипами. Маслянисто поблескивает темный налет – на коже, на металле. Из-под капюшона смотрит черный огонек зрячего глаза и бельмо слепого. Поперек лица – выпуклый розовый шрам. Балахон движется к ним, и становится ясно, чем испачканы его руки и одежда. Проходя мимо веселящихся людей, он оставляет бурые полосы на кринолинах и светлых фраках.

            – Назад.

            Они делают шаг назад. Липкий ужас спутывает движения. Никто вокруг не удивляется Балахону и красным росчеркам на платьях.

            – Двигаемся. Не смотрите на него – ищите «точку разрыва»!

            Алекс озирается. Тэа смотрит себе под ноги. Они вновь шагают вслепую. Внезапно девушка останавливается. Секунду глядит в никуда, а затем бросается вперед, изо всех сил увлекая Дэна и Алекса за собой.

            – Что ты делаешь?! – кричит Алекс.

            – Это и есть «точка разрыва», этот мясник! Быстрее!

            Подчиняясь ей, они кидаются к раскрывшему объятия Балахону, ощущая, как за спинами поднимается невидимая волна. Нечто уже двигалось позади, и двигалось быстро – нагоняло. Балахон с улыбкой протянул к ним шипастые руки. Тэа оглянулась, но видение лопнуло ослепительной вспышкой.

*                      *                      *

            – ...И как же ты, глупая девочка, намерена выбираться?

            Она не может поднять веки; кости, словно из чугуна – мышцы работают вхолостую. Вода течет по спине и груди, в запястья что-то впивается – но она не может пошевелиться.

            – Бедная девочка.

            – Не надо издеваться... над бедной... девочкой.

            – Прежде чем открывать рот, попробуй-ка открыть глаза. – Мягкий шелест ткани чуть сбоку. – Что, никак? Ладно, я помогу.

            Голос, посипывая и бубня, придвигается ближе. Она чувствует тепло на онемевших плечах, кто-то кладет на них руки и медленно растирает, позвякивая чем-то у самых ушей. Звон почти приятный.

            – Давай-ка, глупая девочка, прояви мужество.

            Она делает над собой усилие.

*                      *                      *

            – Жива?

            Тэа лежит с открытыми глазами и смотрит в обыденный потолок их гостиничного номера. Иллюзия, прикрывавшая комнату, исчезла.

            – Да.

            Поворачивает голову: Дэн и Рональд сидят над ней, словно два сторожевых пса. У Дэна из-под ногтей идет кровь. Тэа понимает, что он пытался вытащить ее не самым безболезненным образом.

            – До ар-дор дошло?

            Ар-дор – «неправедная магия» – эффективное средство, но ее использование предполагало нарушение Баланса. Для восстановления требовались добровольные жертвы от заклинателя, если он был праведником, это чаще всего заканчивалось его смертью.

            – Только начал. – Дэн неловко улыбнулся. – Ты вовремя вернулась.

            – Тебе стоит заняться руками. Кровь не останавливается.

            Тэа попыталась определить местонахождение Алекса и поняла, что лежит, вцепившись в его ладонь и упираясь затылком в его бок.

            – Что случилось? – она резко приподнялась, и на нее немедленно накатила волна синих мотыльков, скрывших Райна из виду.

            – Он скоро придет в себя.

            – У Алекса высокая толерантность к ар-дор – мы использовали это, чтобы подстраховать Дэна, – пояснил Рональд.

            – Решили сделать из него громоотвод? Да вы рехнулись! – зашипела Тэа.

            Ее снова повело, и она перевернулась на живот, уткнувшись лицом в скрещенные руки. – Байронс, я запрещаю тебе использовать ар-дор ради меня. И его – ради ар-дор.