Вестники времён (сборник)

— Вы, наверное, не очень хорошо разбираетесь в подобных делах, — ответил на это человек в бархатном колете. — Никогда не интересовались историей религии? В соответствии с законом церкви, который все и постоянно неправильно толкуют, а необразованные оппоненты Рима пытаются использовать в дурных целях, догмат о папской непогрешимости имеет один-единственный смысл. Хотите, процитирую наизусть? «Папа обладает той непогрешимостью, которую Божественный Спаситель пожелал даровать в вопросах веры и морали высшему институту Церкви»[66]. Понимаете? Только в вопросах веры и морали… Папа лишь человек, ему свойственны слабости, он может поддаться искушениям. Пример: лет триста назад Римом правил некий Сергий Третий. Имел гарем, массу незаконных детей, грешил содомией, пьянствовал… Он вышел из плеяды, названной церковью «плохими папами». Но все сохранившиеся письма и документы папы Сергия канонически непогрешимы, в них отсутствуют ереси или отступления от догматов. В вопросах веры Сергий держится христианских устоев, но когда наступает вечер, терзаемый непокорной плотью папа идёт к любовнице и вовсю грешит… Вот так, молодой человек. И, между прочим, догмат, который мы только что обсуждали, будет принят значительно позже.

— А-а… — понимающе протянул Казаков, не обратив внимания на последние слова.

— Меня зовут мессир де Гонтар, — представился незнакомец, поняв, что пауза слишком затянулась. — Я из Лангедока… Точнее, приехал из Лангедока. Вы, надо полагать, тоже нездешний?

— Угу, — кивнул Сергей, думая, что назойливый господин начнёт допытываться, кто он и откуда. Ничего подобного не случилось. По крайней мере, этот де Гонтар рассказывал интересно и не особо заумно.

— Вот святой Бернар из Клерво, — Гонтар перешёл к первой статуе в ряду. — Тоже весьма незаурядная личность. Блестящие проповеди, справедливое отношение к еретикам — Бернар как-то бывал в Провансе и Лангедоке, познакомился со многими катарами и, увидев распущенность католического духовенства, поразился контрасту. Но Бернар, как и все мы, тоже не был лишён недостатков. Отлично помню, как он расправился с Пьером Абеляром и Арно из Брешии. Абеляру повезло — он вовремя покаялся, а несчастного заблуждавшегося Брешианца повесили в Риме, тело обратили в пепел, который швырнули в Тибр. Святой Бернар был ревностным католиком, до такой степени ревностным, что сметал с дороги идеологических противников, как рыцарская конница — одинокого сарацина. Гордыня, тягчайший из грехов… Кстати, о рыцарях! Именно клервосский аббат облагодетельствовал тамплиеров их потрясающим уставом и гербом, отчего над храмовниками все смеются. Два рыцаря на одной лошади… Вроде бы символ бедности и самоотречения, но как же тогда быть с уставом ордена, где чёрным по белому сказано: «Каждый рыцарь обязан иметь не менее трёх лошадей»? Простонародье зубоскалит: вот тамплиеры, даже на лошади приспособились…

— Наверное, Бернар хотел как лучше, — философски пожал плечами Казаков, продолжая всматриваться в лицо собеседника. Определённо, он раньше его где-то видел. Только это самое «раньше» было столь давно и столь не здесь, что любая возможность совпадения механически исключается.

— Благие намерения всегда и постоянно оборачиваются несчастьями для человека, — огорчённо вздохнул мессир де Гонтар. — Слышали пословицу о дороге в ад? Ох, сударь, может быть, вам кажется, будто я разрушаю ваши моральные устои? Ничуть! Я просто высказываю свою точку зрения. Не ошибается только Он, — седой показал глазами на потолок, — это непреложная аксиома и фундаментальный закон, на котором держится Вселенная. Я ошибаюсь. Вы ошибаетесь. Святой Бернар. папа римский. Мы лишь несовершенные творения.

Казаков ахнул. Узнал. Насколько же услужлива память! Он десятки раз видел этого человека ещё там, в исчезнувшем XX веке. Нет, не лично, не перед собой. В кино.

Мессир де Гонтар как две капли воды походил на немецкого актёра Макса фон Зюдова. Того самого, что великолепно сыграл две наиболее трудных и наиболее противоположных по сути роли — Иисуса Христа и…

И Его противоположности. В «Необходимых вещах»[67].

Недурственные шутки у природы. Ну не могут разделённые восемью столетиями люди быть абсолютной, точнейшей и буквальной копией друг друга!

— Пойдёмте на свежий воздух, — предложил де Гонтар. — Здесь мрачновато. А там солнце, ветер с моря. Если вам занятно, продолжим беседу.

Они вышли через портал и свернули налево, на широкую дорожку, ведущую к странноприимному дому.

— Я рад, что вы меня узнали, причём достаточно быстро, — де Гонтар легонько пнул валявшийся на тропинке камешек, и тот улетел в траву. — Специально выбрал знакомую вам внешность, одновременно способную намекнуть на то, кто перед вами. Между прочим, ваш приятель, фон Райхерт, соображал куда дольше. Но зато он поверил, а вы не верите.

— Отчего же, верю, — сказал Казаков по-русски, желая убедиться окончательно. — У вас закурить не найдётся?

— Кхм, — кашлянул мессир де Гонтар и тоже заговорил на русском: — «Нашу марку», как у Булгакова?