Вестники

Лана перестала слышать рёв гигантского экрана. Шагая к стадиону с вёдрами монеток, она могла сосредоточиться на том, как они блестят, на болтовне ребят вокруг, на надежде, что план Эммы сработает… «Сейчас мне гораздо лучше, чем в тот первый раз, когда я подобрала монетку, – подумала она. – Потому что тогда я всё ещё была одна. Ну или мне так казалось».

На площадку над экраном вели восемь лестничных пролетов. Ребята шли все вместе: Чез и Рокки несли по четыре ведёрка, Кона – два и Кафи. Финн старательно подражал Лане и Эмме и тащил по ведру в каждой руке.

– Если начнёте бояться, или терять надежду, или почувствуете, что экран вытягивает из вас силу, – скажите остальным, – велела Эмма. – Мы можем придать друг другу смелости!

«Мы всегда это делали, – подумал Чез. – С самого первого дня, когда узнали, что детей Густано похитили…» Он вспомнил, как Натали помогала ему, Финну и Эмме во время их предыдущих путешествий в этот ужасный мир. Чез сильно скучал без неё. Голос с экрана, казалось, стал громче, и Чез подумал: «Почему мы решили, что справимся без Натали?» Он коснулся запястьем лежащих в кармане монеток и, взглянув на Финна, который взбирался по лестнице впереди него, подумал: «Я делаю это в том числе и ради Натали. Ради Натали, и госпожи Моралес, и её двойника, и моей мамы, и Джо. И ради этого мира, и ради нашего…»

И у Чеза словно прибавилось сил.

Вид сверху открывался головокружительный. С площадки был виден весь стадион. Сотни, а может, и тысячи людей, на поле и на трибунах, стояли молча, повернувшись к экрану. Различить отдельные лица было невозможно, но вся толпа одновременно поворачивала головы, глядя то в левую, то в правую часть экрана. Все двигались как один человек, потому что думали об одном и том же. Ни у кого из них не осталось собственных мыслей.

– Ставьте ведёрки в ряд, и мы перевернём их одновременно, – распорядилась Эмма. – Так мы привлечём внимание людей и сможем подключить рычаг.

– Эмма, ты же говорила, что рычаг работает только в тех местах, которые существуют в обоих мирах, – сказала Кона. – Этой площадки в вашем мире нет!

– Нет, – подтвердила Эмма, и её голос слегка дрогнул. – Я… собиралась сбегать к «Часам с кукушкой» и воткнуть рычаг там. Мы знаем, что это здание есть в обоих мирах. – Она показала пальцем, и все ребята удивлённо открыли рот. «Часы» с высоты казались маленькими и страшно далёкими.

– Идти одной слишком опасно! – возразил Чез.

– Я с тобой, – сказала Кона, беря Эмму под руку.

– А кто присмотрит за Кафи? – спросил Рокки, ставя свои ведёрки на площадку.

Кона протянула ему девочку:

– Доверяю её тебе.

Рокки явно смутился, а потом вдруг фыркнул:

– Хочешь меня отвлечь, да? Мне некогда будет бояться, если придётся следить за Кафи, чтобы она не проглотила монетку.

– Я знаю, что такое быть старшим в семье, – ответила Кона. – И мы, старшие, должны помогать друг другу.

«Пока что у нас всё получается, – подумала Эмма. – Мы действуем сообща. Как будто мы двойники друг друга… у каждого есть что-нибудь общее с кем-то другим из нашей команды. Иногда мы и думаем одинаково. Но это не потому, что нас заставляют. Ну точно нет».

Она взяла монетку из ведёрка:

– Когда мы с Коной дойдём до «Часов», я дам вам сигнал. Хорошо, что день ясный! Я пущу солнечный зайчик. Это будет значить «действуйте».

«Здо́рово, что Эмма знает, как можно подавать сигналы солнечным зайчиком», – с восхищением подумал Финн.

Эмма и Кона оставили свои ведёрки и бегом пустились по лестнице. Их шаги заглушил рёв экрана.

А ребятам ничего не оставалось, кроме как ждать, стараясь не слушать зомбирующие их голоса.

– Давайте сядем потеснее, – предложил Чез.

Хотя день стоял тёплый, зубы у него стучали. Они с Финном и Ланой придвинулись ближе к Рокки и Кафи. Кафи похлопала всех по очереди по щеке и захихикала.

– Кона оставила Кафи здесь, чтобы она нас отвлекала и нам было легче! – воскликнула Лана. – Вот умница!

Финн коснулся щекой ручки Кафи. И ему стало так спокойно – словно он обнял сумку с монетками. Или обклеил ими лицо. Возможно, всё это даже лишнее. Возможно, монеткам достаточно просто существовать, чтобы напоминать о том, что другие люди хотят говорить правду. Делиться хорошим, а не плохим.

Сидеть рядом с маленькой Кафи тоже было хорошо.

Финн посмотрел на «Часы с кукушкой», надеясь, что Кона и Эмма поторопятся. Они ещё не выбрались на открытое место, и их не было видно.

Финн коснулся лба. Оказалось, что все монетки, которые он приклеил, отвалились, а они все в суете даже не заметили. Тогда он достал монетку из кармана – ту самую, которую дал ему двойник мистера Густано. На ней была записана история о том, как мама и папа ради своих детей мечтали изменить мир. Монетку, которую Финн хотел сохранить как память об отце, которого никогда не знал.

Он подержал её над ведёрком. А потом разжал пальцы.

«Может быть, одна лишняя монетка окажется решающей. Ведь я отдал её, чтобы спасти оба мира и вернуться к маме».

Потому что он и так никогда не забудет, что рассказал ему двойник мистера Густано.

Память о папе навсегда останется с ним.

Глава 49 Эмма