Ветер Безлюдья

Соседки я опять не слышала в квартире. Родителей отмечала в онлайне в сетях, посмотрела даже мамин свежий ролик, выложенный для читателей, прочитала папину статью, убеждаясь, что они живы и здоровы. Письмо на пятое мне ответили, что приняли какое-то решение и собираются к февралю ближе со мной серьезно поговорить. Как только утрясут все между собой. А что у них там снова между собой, я и представить не могла.

Непривычным было и то, что я не ходила к ним в гости, они настояли. А вместо этого дольше разбиралась с тетиными коробками новых покупок. Курьеры исправно все доставляли, а тетя Эльса не все могла сама распаковать или собрать. Немного обидно было увидеть выброшенными пледы, которые я дарила в один из праздников, отправленный в отставку телевизор, который я же купила ей в самом начале вселения сюда, и она сама его выбирала. Много вещей, на которые когда-то ушли деньги, которые оставались еще в хорошем состоянии — в приказном порядке были приговорены к выбрасыванию.

Я не понесла их в мусорку, а перенесла в комнату-склад.

Хотелось позвонить Виктору и напроситься в гости. Но всякий раз меня брали сомнения — а хотят ли меня видеть в тех Дворах на самом деле? Может, только вежливость не позволяет Виктору и его родителям, добрейшим людям, как-то отвадить меня? И еще работа. Я подписалась под большее количество заказов, чем обычно, и времени мало на что оставалось. Пару раз даже приходилось пропускать свой бассейн и занятия, и заказывать продукты с доставкой. Из всех удовольствий досуга мне оставалась лишь готовка. И вдвойне мне было приятней, что Гранид не стеснялся — утолял голод, не хвалил, не говорил — вкусно-невкусно, но ел с явным аппетитом все. И я видела, что ему физически все лучше.

Гранид за январь из плоской лысой мумии превращался обратно в человека. Еще худого, но уже не в такой степени, чтобы содрогнуться при взгляде. Раньше его отличительной чертой я считала только длинный кривоватый рот, но едва «вернулось» лицо, я стала подмечать внешность Гранида четче: подбородок у него упрямо выступал вперед, нос из заостренного стал нормальным, и на лице смотрелся крупным, хотя раньше я думала, что это из-за общей худобы. Брови оформились, ресницы — короткие и густые, сделавшие его глаза выразительней и украсившие довольно жесткий взгляд. Волосы темно-русые — торчали ежиком, прической не назовешь — но никаких залысин не было и в помине.

Он хорошел, молодел по сравнению с собой же декабрьским. Сказывалось лучшее самочувствие, набор веса и прибавка энергии. У Гранида многие морщины исчезли, цвет лица стал более свежим и здоровым, остались лишь темные круги в подглазьях и запавшие щеки. К тому же, в один из дней он вечером ушел из квартиры не на прогулку в оранжерею, а, видимо, по магазинам. Потому что вернулся в новой одежде, — полупоходный, полугородской стиль. Крепкие ботинки на шнуровке, темные джинсы, водолазка, свитер и куртка по погоде.

Так Гранид в один день превратился из не пойми кого, одетого безлико в самый дешевый балахон соц. стандарта, в человека, который вспомнил о себе самом и о своих вкусах.

Визуал

— Что у тебя за работа? — раздался внезапный вопрос у меня за спиной.

Гранид сидел на диване, читал что-то с персоника. Я удивленно обернулась от рабочего экрана на котором была открыта программа обработки фото в 3D проекции.

Определенный алгоритм жизни, распорядок дня, приучил меня к тому, что каждый вечер я работаю, а он читает и мы оба молча занимаемся своими делами. А тут вдруг вопрос.

— Я создаю ролики на разные темы. Воплощаю мечты, фантазии или, это реже бывает, как бы восстанавливаю эпизод прошлого.

— Показать что-то можешь?

— Серьезно? Тебе интересно?

— Да.

Выбрав один из моих любимых заказов, запустила двухминутное видео, дав предварительное объяснение:

— Две сестры сделали подарок своей прабабушке. Она родилась в восемьдесят пятом году двадцатого века, ей в прошлом августе исполнялось девяносто.

Видео началось с кадра, где очень пожилая женщина сидит в кресле у большого окна. Заметно, что это фото, но туту кадр «вздрогнул», окрасился ярче, старушка повернула голову на зрителя, приподняла сухую ладонь к волосам и улыбнулась, добавив к сети морщин, испещривших лицо, еще резкие лучики в уголках глаз.

Искусственность видео заметна, но я старалась, чтобы эта графика играла в пользу — и всегда делала стиль с уклоном в живопись или мультипликацию. Чуть-чуть. Графика модели была смазана, как если бы это художник прорисовывал кистью черты лица, волосы, всю фигуру, даже фоновые изображения. Чуть ярче обычного, но очень детально и без отступа от настоящей внешности человека.