Ветер Безлюдья

Женщина, чьи старческие глаза стали чуть голубее, несколько секунд смотрела с улыбкой на зрителя, а потом снова в окно. Там городской пейзаж вдруг сменился сельским. «Камера» полетела вглубь, приближая вначале незаметный силуэт маленькой фигурки, идущей через поле. Девочка с золотыми косичками, лет десяти, с литровой стеклянной банкой наполовину заполненной земляникой. Как только зритель становится ближе, она поднимает глаза, улыбается щербато, машет рукой, и тут же легкий вихорек смазывает изображение, чтобы в несколько секунд обрисовать обратно уже девушку все с теми же золотистыми волосами до плеч. Она спускается со школьного крыльца — в синей форме с белым передником, на шее галстук, в руках портфель. Старшие классы. Тот же кадр, с одним оборотом, вдруг показывает ее уже студенткой — она сидит на лавочке в весеннем парке, читает конспект, положенный на коленки и одновременно ест мороженое в вафельном стаканчике. Рядом стопкой три книги. С цветущих яблонь вокруг осыпаются лепестки и за белой метелью, укрывшей ее, появляется невеста. Она счастливо улыбается, припадает щекой к плечу столь же улыбчивого парня, своего жениха, а потом от смущения совсем прячет лицо.

Потом этот кадр застыл, превратился в фотографию, а фотография стала двигаться, как набирающая скорость кинолента — движение, движение, движение, и вот эти слайды на которых она то с одним малышом, то уже с двумя, то с тремя, вдруг превращаются в живую игру на детской площадке. Молодая мама закрывает глаза, держа на руках годовалого малыша, а два мальчика постарше, погодки, пытаются успеть спрятаться — кто за горкой, кто за деревом.

Звука нет, есть лишь отдельные обрывки на фоне приятной мелодии — детский смех, вскрики радости от игры, смех женщины, звуки птиц, ветра в листве, эхо пространства.

Следующим мгновением вдруг дети ее, все три сына, становятся уже мужчинами. Семья растет. И снова кадры взяли разбег, листая годы еще быстрее, — она в квартире, в зале, вся в клубках ниток и с вязаными шапками в руках, она же на кухне лепит пирожки, а двое маленьких правнучек бегают в летних платьицах и этих же шапках вокруг нее, играя в свою веселую игру. Она же еще старше, уже седая, в просторной комнате нового дома празднует восьмидесятый день рождения в кругу всей своей большой семьи, только мужа уже нет рядом.

Старушка растроганно плачет, смотрит на всех по очереди, незаметно отходит к окну, садится в свое кресло. И вдруг прямо в кресле она закрывает на миг глаза и открывает их снова став той десятилетней девочкой. Щербатая солнечная улыбка, косички золотых волос. Она стряхивает сандалики, забирается на сидушку с ногами и аккуратно достает несколько ягод из банки с земляникой. Протягивает их на ладошке зрителю. Открыто, доверчиво, от всего сердца. И вновь все сдувает ветерок. Ролик заканчивается тем же сельским пейзажем — лес, поле, крыши поселка вдалеке.

— Девяностый день рождения был ее последним — она умирала от рака. Пережила старшего сына. И две ее правнучки заказали мне… «чтобы она улыбнулась». А что может быть лучше, чем вспомнить под конец детство и родной край, где оно прошло?

— Как ты это сделала?

— Вот фотоархив и семейные видео, — я открыла и рабочую папку по этому заказу, — снимки восьмидесятых в большинстве и их мало, потом и видео помогло. Я выбирала больше по наитию.

Прощелкала подряд те фото, с которых брала стартовые эпизоды — поселок, девочку с земляникой, школьницу, студенческое фото с мороженным, свадебное.

— Сама идея твоя?

— Да, здесь мне мало условий ставили, так что была свобода.

Гранид смотрел внимательно, даже подался вперед, оперевшись руками на колени и вглядываясь.

— Большинство сюжетов более банальны. Это одно из любимых, потому что тут не просто мечты или фантазии, а вся жизнь.

— Покажи-ка другие. Из рядовых.

— Сейчас найду.

Мне стало приятно, что он вдруг по настроению уделил мне внимание и проявил интерес. Даже не потому, что я ожидала похвалы, а самим фактом — нормальный, человеческий диалог.

Гранид посмотрел и про балерину — подарок девочке, мечтающей ей стать. И довольно короткий ролик для жены одного богатея, которая видела себя известной актрисой и певицей, а также художницей и писательницей. Ролик для мужчины, который сделал хорошую карьеру в бизнесе — и я «иллюстрировала» его трудный путь к успеху.

Как бы я не относилась к теме, старалась всегда — это было делом моей профессиональной гордости, даже элементарную или скучную вещь подать с творческой ноткой.

— А можешь рассказать о процессе? С чего начинаешь, в каких программах работаешь, какие этапы от начала до конца?

Я удивилась:

— А «кухня» тебе зачем? Неужели перенять хочешь дело?

— Секрет фирмы?

— Вообще-то да. Визуалов много, и найти эту нишу было непросто. У меня есть конкуренты, которые делают тоже самое, но я включила в цепочку одну простую программку по фото, она дает мне «свой стиль», и редактор, который не используют визуалы. Он из другой оперы. Плюс много деталей вручную. Но если я скажу, обещай никому моей «фишки» не выдавать.

— Не выдам. Мне любопытно.