Ветер богов

Капитан действительно был искусным пилотом, и Хамаде никак не удавалось поймать его самолет в визир прицела. Капитан выделывал немыслимые фигуры высшего пилотажа, пытаясь уйти от палача. Исход боя решило горючее — у капитана Танаки оно кончилось раньше. В отчаянной попытке уйти от преследователя он заложил крутое пике, стремясь посадить самолет. “Аэрокобра” ринулась за ним, постепенно настигая “дзеро” В ста метрах от земли огненная трасса пулеметной очереди вонзилась в “дзеро”, и начиненный взрывчаткой самолет превратился в клуб огня и дыма. Взрывная волна швырнула, завертела неосторожно приблизившуюся “аэрокобру”, и она рухнула на бетонное поле взлетной полосы…

— Что делается! Подумать только, — промычал Савада.

Разыгравшаяся на его глазах схватка ошеломила Эдано. Он не мог сразу разобраться в своих чувствах и только тупо смотрел на два догоравших костра.

— Ичиро! Пойди убери с полосы обломки, — крикнул летчику механик. — Через десять минут всё будет в порядке и лети к дьяволу!

Эдано вылез из кабины. Но едва он коснулся ногами земли, как в долину ворвалась новая, басовитая и мощная волна гула авиамоторов. Савада спрыгнул к летчику, схватил его за руку и потащил а сторону:

— Скорей! Это “Б-29”.

Эдано увидел выплывающую из-за горного хребта шестерку “летающих крепостей”. Не раздумывая, он побежал следом за механиком. Едва они спрыгнули в щель, как на аэродроме начали рваться бомбы.

Оглохшие, полузасыпанные землей, Эдано и Савада выкарабкались из щели, когда гул самолетов затих. Растерянно смотрел Эдано на изрытую гигантскими воронками взлетную полосу, вздыбленный бетон, на обвалившуюся стенку капонира и обломки своего самолета Рука Ичиро потянулась к кобуре пистолета…

Савада одним прыжком бросился к Эдано и схватил его за локоть.

— Не смей! — закричал он. — Это судьба, воля богов! Я тоже виноват. Мы сделали всё, что могли…

— Я похож на предателя, — глухо и вяло возразил Эдано.

— Какой ты к дьяволу предатель! Это же машина отказала! За три года на войне я и не такое видел.

— Что мне теперь делать? — опросил Эдано, не поднимая головы.

— Идем к штабу. Там меня должен ждать “пикап”.

Здание штаба отряда после налета превратилось в груду развалин: оно было сметено взрывной волной.

К счастью, “пикап” не пострадал. Метрах в пятнадцати от машины лежал труп солдата-водителя. Механик подобрал карабин шофера и вернулся к “пикапу”. Мотор завелся с первых же оборотов.

— Садись! — крикнул он безучастно стоявшему Эдано. — Садись, и пусть судьба или сами демоны помогут нам добраться до Манилы!

Савада гнал “пикап” во всю мощь его мотора, ожидая выстрела из-за каждого дерева, из каждой хижины. Машина резко кренилась и заносилась на поворотах, подпрыгивала на каждом мостике. Их спасением была скорость.

— Только не сдал бы мотор, — беспокоился Савада.

Через час такой гонки из-под пробки радиатора к ветровому стеклу протянулась белая полоска пара. Савада, выругавшись, остановил “пикап” у ручья и, схватив брезентовое ведро, выскочил из машины.

В наступившей тишине отчетливо слышалось журчание воды под мостком, посвисты и крики птиц в кустах, стрекот цикад.

Эдано, словно просыпаясь, потер ладонями лицо, нащупал повязку камикадзе. Он оказался недостойным великого предначертания.

Эдано стащил повязку и уронил её на траву. Возвратившийся Савада промолчал.

“Опомнится парень”, — с облегчением подумал он.

— Дай напиться! — прохрипел Эдано.

Пил он жадно, глотая воду большими глотками. Савада тем временем подобрал повязку и спрятал её в карман. Оторвавшись наконец от ведра с водой, Эдано вытер рукавом рот и широко открытыми глазами поглядел вдаль.

— Смотри! — уже окрепшим голосом, протягивая вперед руку, сказал он.

Вдали, различаясь по горизонту и постепенно подымаясь к облакам, вставала стена желто-черного дыма.

— Манила горит! — догадался механик. — Но всё равно нам надо туда ехать. Не подыхать же здесь!

Он налил воду в радиатор и снова сел за руль.

7

Манила горела. Один из красивейших городов Азии пылал, как гигантский костер. Несколько лет назад колонизаторы-янки, отступая под натиском азиатских конкурентов, объявили Манилу открытым городом. Теперь американцы сами с поднебесной высоты безжалостна предавали её огню.

Но столицу Филиппин жгли не одни американцы. Обреченные солдаты японской армии тоже стремились обратить её в пепел. Теперь им незачем было прикрываться званием “освободителей” и “защитников независимости” захваченной страны. Пьяная солдатня растеклась по улицам, грабила магазины, громила винные погреба, поджигала строения, врывалась в дома мирных жителей, насиловала и убивала. Кое-где возникали короткие схватки без просьб о пощаде — отчаявшиеся горожане старались отдать свою жизнь подороже.