Ветер душ (СИ)

   Я лез осторожно. Страх чуть сковывал тело, ноги подрагивали. Но было уже так привычно. Я знал точно, что делать. Выбрался на карниз по самому простому выходу. Без этих там наворотов. Руки и так брались за зацепы сильнее, чем обычно. Девчонка встретила меня выпученными глазами. Похоже, ей еще страшнее. Губы сухие, потрескались от напряжения. Пот в глаза с бровей капает, а она отереть боится.

   Я же приободрился. Когда веревка рядом - и привычнее, и уцепится на крайняк есть за что. Несколько раз показал, как сделать ту стенку и еще стоял на полке, когда она пошла вверх. Похоже, моя уверенность передалась и ей.

   Потом весь вечер подружка смотрела на меня, как на героя, строила глазки. Необычное, но приятное ощущение.

   Но Лесничества маловато. Хотелось большего общения с горами. Мужики там, в Талгаре, ходят на настоящие, суровые горы, а мы развлекаемся на мелких скалках. Трусилов предложил смотаться на Ким-Асар. А тут еще нашу жидкую компанию разбавил мой друг и одноклассник Ник-Дил. Я, получается, привел, лично.

   Игореха непомерно высок ростом и от этого нескладен до безобразия. Скалолазание дается ему еще хуже чем мне. Когда он лезет, я вижу, как страх спутывает его по рукам и ногам. Он не может выйти самые простые участки. Зато Игореха компанейский парень и без звука признает мое первенство. Порядком надоело быть самым младшим и опекаемым.

   Вышли от автостоянки на Медео и медленно подымаемся по старой асфальтовой дороге. Горы за спиной уменьшаются с каждым шагом, а впереди будто растут. Бесконечная история.

   Пересохшая к концу лета речушка чуть тлеет белой струйкой на дне ущелья. Дело к вечеру, и спустя два часа на вздымающийся вверх склон прямо по курсу нашего движения упали отсветы красного заката. Погода будет хорошей.

   Трусилов гордо вышагивает под настоящим абалаковским рюкзаком. Он добит чем-то под самый верх, хотя особого снаряжения нам не потребуется. Полный рюкзак - предмет особой гордости для каждого. Мы ревностно делим снаряжение и продукты, строго контролируя, чтобы поклажа товарища не оказалась тяжелей. Груз снаряжения - часть наших тренировок, а уступать хоть в чем-то я не намерен никому. Хотя бы тому же Витюле.

   Дышится не слабо. Легкие слегка покалывают иглы разреженности воздуха. Топлива не достает. Так высоко в горах я еще не был. Запас моих сил тает удивительно быстро. Ник-Дил сдох окончательно и пялит рожу на воротник.

   У девчонок рюкзаки до предела бутафорные, но и им не сладко. Мы трижды прокляли Трусилова за обещание скорой дороги. Оно не сбывалось. На что тот резонно отметил - вы со мной, а не я с вами.

   Что тут поделаешь? Игорь действительно знал каждый из поворотов, так как точно предсказывал дальнейшее. Пришла ночь, а луна не появлялась как назло. Шлепали вверх, будто наугад. Крутая сыпучая тропинка средь одиноких елей тянулась куда-то к звездам, в нескончаемость.

   Даже по моим меркам прогулочный поход весьма смахивал на крутую авантюру. Не оставалось никаких сил, а Игорь не обнадеживал скорым прибытием. В конце концов стали отдыхать чуть ли не через каждые двадцать метров.

   Вдруг тропинка резко повернула вправо, разом прекратив подъем. И вовремя, кое-кто из нас уже не мог передвигать ногами. Метров через пятьдесят мы скорее ощутили, чем увидели в темноте приземистое, крытое жестью строение. Скрипнула откровенно несолидная дверца, и нас обдало теплом и запахом заспанных одеял и матрасов.

   Накоротке отдохнули и подкрепились, съев по одной помидорке из общих припасов. Надо идти за водой. Нам с Трусиловым, а кому же? Вниз вела не тропа, а почти обрыв с нетвердыми кочками под ноги. Глубоко внутри в черноте ущелья призывно шумела речушка.

   Ознобом кожи чувствую пустоту пропасти, но окружает вязкая темнота. Висим руками на колких кустах можжевельника. Кряхтит Трусилов, и ему не сладко. Хоть это утешает.

   Умылись, напились от пуза, для уменьшения потребления воды на месте ночевки. Ведерца набрали до самых краев. Впрочем и я, и Игорь откровенно не надеялись дотащить их до верху в таком наполнении. И ближе к домику, когда силы покинули наши тела окончательно, мы обильно орошали кусты вокруг драгоценной влагой.

   До дурноты пахло можжевельником. Мы то и дело терялись в неподатливых кустах, иногда находились, путались будто в паутине, но все же пришли. Остальные где-то нашукали дров, потрескивала угольками печка. В лабазе горела свеча, которая не освещала ничего кроме матрасов.

   Но чай удался славный, с непередаваемым высотным ароматом и насыщенностью. Его не просто пьешь, он входит в тело как благость, насыщая клетки теплотой, возвещая каждой мышце, что мучения закончились, и можно расслабиться и отдохнуть.

   Мы с Ником уложились не внутри, а снаружи. Тепло, зачем прятаться в душной, жестяной бочке? Специально разровняли площадку, притащили из лабаза матрасы и одеяла. Долго копошились, а улеглись и обнаружили, что сон убежал куда подальше. Может впечатлений слишком много. Или это запахи арчи (можжевельника) нас так взбудоражили.