Ветер гонит пепел

— Все, теперь на какое-то время они нас потеряли, — доставая из багажника сумку с едой, довольно произнесла волшебница. — Да и дождь кончился, так что мы кругом в плюсе. Давай я запалю небольшой костер — тут прохладно, гораздо холоднее, чем в княжествах. Черт, ну почему все это началось осенью, неужели было так трудно подождать до весны?

— Не любишь зиму?

Девушка, запалив магический костер, покачала головой.

— Бывал на радужных островах?

Игнат присел рядом с огнем на какое-то поваленное бревно.

— Только слышал, несколько наших там работали. Там людей мало живет, и острова-то как Белогорск.

— Скорее меньше, — распаковывая еду, поправила егеря Кира. — Но там всегда лето, обычно я на несколько недель отправлялась туда, когда в княжества приходит поздняя осень, а иногда и зимой моталась на несколько дней.

— Слышал, это очень дорогое удовольствие: островитяне ценят свой маленький рай.

— Да, на старой Земле такие места назывались «курорт», — вешая котелок с заранее сваренной кашей с мясом и овощами на огонь, продолжила рассказ Кира, — только переход туда стоит пятьдесят чеканов, позволить себе там отдыхать зимой могут очень состоятельные люди. Делать там, конечно, особо нечего, кроме как купаться или валяться на пляже из белого песка с бокалом холодного белого вина. Народу немного — приезжих обычно не больше сотни да поселок человек на триста. Но пусто там никогда не бывает.

— И сколько обычно выходила такая поездочка? — доставая ложку из кармана рюкзака, спросил Демидов.

— В среднем где-то укладывалась в двести чеканов: сто портал туда-обратно и столько же тратишь за проживание, кормежку и развлечения.

Кира помешала содержимое котелка ложкой, используя заклинание призрачной руки. Говорят, на старушке Земле это умели некоторые люди со способностями, называлось телекинез. Потом, так же не вставая с места, она сняла котелок, и тот, плавно подлетев, опустился на бревно между ними.

— Кушать подано, — провозгласила магичка.

— Садитесь жрать, пожалуйста, — схохмил Демидов. И они дружно рассмеялись.

— Мы обязательно смотаемся на радужные острова, когда покончим с этим вторжением одержимых и нелюдей, — улыбнувшись, заявила Кира. — У меня есть обалденный заговоренный купальник. Он по желанию может менять цвет, становиться больше или меньше.

— Я обязательно хочу его увидеть, — загорелся идеей Игнат.

«А я? — подал голос Фарат. — Я очень люблю места, где тепло».

«А ты, надеюсь, к этому моменту обретешь свое собственное тело и прекратишь трепать мне нервы. Станешь самостоятельным и сам поедешь на острова, но уже за свой счет».

«Не ценишь ты меня, — надулся джинн. — Вот потеряешь — тогда поймешь, какой замечательный спутник у тебя был».

Игнат не стал это комментировать.

— Кстати, а почему радужные? — обратился он к магичке.

— Жаркое солнце, белый песок, вокруг все зеленое, и птицы неимоверных ярких раскрасок, всех цветов радуги, а в прозрачной воде плавают рыбы, переливающиеся в солнечных лучах. Знаешь, странно, я всегда представляла себе егерей иначе: замкнутые брутальные мужики, задача которых — убивать нелюдей. И больше они ни на что не годны. Ты поначалу показался мне таким, скользнул по мне взглядом и унесся убивать тех, кто за мной гнался, потом вернулся, спокойный, сосредоточенный, словно выполнивший давно привычную скучную работу, сделать которую тебе ровным счетом ничего не стоило. Я сама не подарок, боевая магичка, но вот эта холодность меня поразила. А потом ты шагал по тропинке целеустремленно, почти без остановок. Я чувствовала, что тебя злит эта задержка и то, что я медленно иду. И только там, у заброшенного домика, я увидела человека, а не бездушный механизм для отправки вставших у тебя на пути к богам.

Она зачерпнула ложкой кашу и принялась дуть, хотя та уже порядком подостыла, пока они разговаривали.

— Большинство из нас именно такие, — прожевав и закурив, согласился Игнат. — Что мы видим за отмеренный нам век? Вечный бой. Мы убиваем, чтобы жить. Многие из нас никогда не доживают даже до среднего возраста, старики — редкость, богатый егерь, ушедший на покой, встречается реже, чем лесовик в поле под дождем. Наша жизнь проходит с винтовкой в руках, с рюкзаком за спиной, в котором все, что у нас есть. Мы приходим в город, берем заказ, потом возвращаемся и спускаем половину, а то и все, снимая самых дорогих шлюх, едим в дорогих ресторанах, устраиваем мордобои, и все ради того, чтобы ощутить себя живым. А потом мы идем дальше, чтобы найти денег еще на один загул и пули.

— Но ты же не такой?

— Откуда тебе знать, какой я был до встречи с тобой? — раздавив окурок каблуком сапога и радуясь, что надел под куртку не только кольчугу, но и свитер, ответил Видок.