Читаем Ветер ярости полностью

Ветер ярости

– Всего в книге шесть циклов. Расскажи, хронологически что за чем появлялось?

– «ветер ярости» я писала вместе с циклом про книжный магазин – «Эти люди не знали моего отца». А потом уже появились «Кузьминки» и текст «Что я знаю о насилии», который вышел на Кольте, потом «Сибирь» и «Проспект мира».

– Расскажи мне о них, в каком состоянии ты была, когда появлялся каждый? Что повлияло на появление этих текстов?

– Давай по порядку…

Кузьминки

Москва – удивительное место, она включает в себя много разных городов, я особенно люблю спальные районы, потому что когда ты в них оказываешься, ты попадаешь в любой маленький российский город. И вся зелень и хрущевки, особенный темп времени внутри этих районов напоминают мне Усть-Илимск. В Кузьминках мы жили в крохотной квартире-хрущевке, в такой квартире я росла и прожила 17 лет, во дворе этого дома я сушила белье и выходила покурить к подъезду. Там много бездомных котов и особенный провинциальный шум, который невозможно найти в центре Москвы. Мы прожили в Кузьминках два года, почти каждый день я ходила в парк, парк там потрясающий, и потрясающее время в этом парке – оно очень медленное, как будто сгущающее все вокруг. И Кузьминки заставили меня вспомнить то, чего мне до переселения туда помнить не хотелось – свое детство и чувство дикого одиночества, а еще щемящей любви. Я приходила из парка после прогулки и писала про Кузьминки.

Кузьминки

темные предновогодние дниталый снег над намив черных проталинах льда утки стараютсяжить едят принесенный хлебмальчик швыряет мякиш и селезнибоками расталкивают коричневых утокнатыкаются клювами на грязноватый хлебв черных проталинах отражаются складки небадеревья не отражаются они на морозе черныдеревья плывут на меня когда я иду по тропев запахе потеплевшей корывлажного серого снегадеревья дрожат в звуке церковного колоколатропа дрожит и ведет на горуколокол нажимаеттянет людейк субботней службе бегутженщины и мужчинымальчиков оставляют играть на дворемальчики смотрят на пылающий храммальчикам неинтересноони скучают по играм едетак идет рождествомногие женщины в пёстрых платках кланяютсякаждому словукаждому пропетому звукунакладывают крестыя вхожу в храмя рассматриваю его как музейбогородица и иисус в золоте в бирюзескладки золотые на шее матери богородицызолотые кольца каменные бусы серьгина золотых цепях как грибыза стеклом у задумчивых лиц святыхзолото как виноград как ягоды спелыев храме всегда осеньувядают старухи среди золотых облаченийясно-голубой купол бесконечным утренним небомна меня засмотрелсяи кто-то позвалстаруха потянула меня за рукавчтобы я обернулась как многие здесьдать дорогу священникуего ухоженной бородедыму кадилаи я увернулась от дымая хотела разглядеть его лицои выражение взглядаон шёл золотой механической куклойи другие кланялись ему тысячу разкак колоски