Ветер кружит листья (СИ)

Второй раз Неджи изобразил поляну так, словно лежал на траве и смотрел вверх: это был кусочек ярко-синего неба в кольце плотной темно-зеленой листвы. Таким это место Кенара увидела впервые.

На третьем рисунке преобладали рдяно-золотые краски, осень сделала этот уголок леса похожим на тронный зал с высокими золочеными колоннами.

Куноичи переворачивала один лист за другим, и ей казалось, что в эти мгновения она смотрит на мир глазами Неджи. Последний рисунок поразил ее в самое сердце: девушка мгновенно узнала одну из улиц Деревни Звездопада, засаженную кленами. Здесь тоже царила осень. На переднем плане ветер подхватывал красные звезды и носил их по кругу, не давая им упасть. По краю листа вилась аккуратная подпись: «Ветер кружит листья». На этот раз Кенаре показалось, что это Неджи, работая над рисунком, смотрел на мир ее глазами.

В конце альбома между последним чистым листом и обложкой была заложена его фотография. Кенара онемела, боясь прикоснуться к этому сокровищу. Наконец, вспомнив о Хинате и желая от всего сердца отблагодарить ее, куноичи подняла голову и увидела, что комната пуста.

Тен-Тен, придерживая на плечах одеяло, открыла дверь. На порог брызнули холодные капли. Под дождем стояла немного растрепанная Кенара, одетая в легкую кофту не по погоде. Она ожидала холодного приема и готовилась просить прощения, но Тен-Тен улыбнулась, хотя глаза ее были красными.

— Все-таки пришла, — сказала она.

— Прости меня, Тен-Тен.

— Конечно, мне придется тебя простить! — воскликнула девушка. — Как на тебя обижаться, когда ты такая несчастная и… бестолковая! Заходи скорее в дом и иди греться.

— Да, я бестолковая, — согласилась Кенара, покорно снимая обувь и верхнюю одежду.

Она прошла в комнату и села на диван рядом с Тен-Тен.

— Я тут совсем одна… — начала говорить та, но из глаз ее хлынули слезы и голос прервался.

Кенара села поближе и обняла ее. Тен-Тен положила голову ей на плечо и что-то говорила сбивающимся голосом. Она плакала и прижималась к подруге, а потом смолкла. Кенара гладила ее по руке и думала о своем.

— Прости меня, Тен-Тен, — сказала она. — Вы так долго были вместе, ты знала его с самого детства, вы прошли через многое плечом к плечу… Это было крайне эгоистично с моей стороны сразу не понять твоего горя.

Тен-Тен ничего не ответила: она спала. Кенара осторожно перенесла голову подруги на подушку, окутала ее пледом и села на пол, опираясь спиной о диван. Часы на стене показывали два часа ночи. Три, четыре часа. Кажется, дождь наконец прекратился. Кенара подошла к окну и коснулась рукой холодного стекла. Светло-серые капли собирались вместе и ручьями стекали вниз. Такого же цвета были ясные глаза ее мамы. Удивительно, что она вспомнила об этом через столько лет.

После окончания Войны и возвращения в Деревню Листа Кенара еще несколько раз сталкивалась со странными приступами слабости, когда вдруг чакра ее мгновенно таяла, а тело переставало слушаться, словно она не являлась хорошо натренированным шиноби. Это ее беспокоило и злило, а также заставляло избегать миссий. В конце концов пришлось попросить разрешения Хокаге на недельный отпуск. Куноичи собрала вещи и отправилась в Каньон Южного ветра.

На этот раз она решила не останавливаться в гостинице, а разбить лагерь на природе. Каждый день Кенара еще в потемках начинала забираться вверх по крутой скале со дна глубокого ущелья, прикрепляясь с помощью чакры к каменной поверхности. У нее не было страховки, так что приходилось выискивать уступы, щели и трещины, которые могли спасти ей жизнь, когда силы покинут ее. Куноичи верила, что инстинкт самосохранения возобладает над подсознанием раньше, чем ее тело разобьется о камни.

В первый же день случилось так, что чакра Кенары рассеялась, и пока она восстанавливалась, девушка висела над пропастью, вцепившись обеими руками в выемки в склоне, найдя опору лишь для одной ноги. Дикий страх вместе с ощущением беспомощности обуял ее, но не сломил. Прильнув телом и лицом к прохладной поверхности, куноичи постепенно возвращала власть над собой, медленно дыша и заставляя себя успокоиться. Она верила, что с каждым разом это будет получаться все лучше, а потом слабость окончательно покинет ее.

В конце дня, уже в сумерках, Кенара решила отыскать старого знакомого. Она спустилась в долину по ту сторону Каньона на территорию Страны Рек и уже глубокой ночью отыскала заветную нору. На этот раз проход был открыт, заглянув в него, Кенара позвала паука по имени:

— Траксу-сан, ты здесь?

Прошла целая минута, прежде чем ей ответили. Сначала в темноте блеснули ониксово-черные глаза, затем проступили очертания большого паука с лохматыми лапками.

— Добрый вечер, Кенара-сан, позволь, я выберусь наружу, чтобы поприветствовать тебя.

Куноичи отступила на несколько шагов назад. Траксу выполз из норы и поклонился с изяществом, которого трудно было ожидать от существа такого размера и строения, расставив шире свои передние лапы и опустив голову. Кенара поклонилась в ответ и оказалась под пристальным взглядом четырех пар глаз, расположенных в два ряда.