Ветер кружит листья (СИ)

Но молодой человек, продолжая улыбаться, выводил на ее животе символы «Вечная любовь».

Кенара очнулась, но ее мысли и воспоминания путались. Кроме того, она думала, что ослепла, так как силилась, но не могла открыть глаза. Первое, что она ощутила, была боль. Лицо ее превратилось в комок жгучей боли, словно кожу сдирали заживо. На губах куноичи ощущала вкус крови, а потом она поняла, что средоточие боли находится справа, наверху, и оттуда же льется кровь. Значит, лежала она на левом боку.

Ей было трудно дышать. Вздохнуть глубже она не могла и чувствовала такую резь, как если бы наглоталась воды. Хрипы, раздававшиеся во время болезненного дыхания, ее пугали больше, чем развороченное, судя по ощущениям, лицо. Без легких шиноби ей уже никогда не быть.

Затем Кенара попыталась проанализировать состояние своих конечностей и с радостью обнаружила, что ее тело само себя согревало остатками чакры, пока девушка была без сознания. Упорные тренировки помогли ей избежать обморожения, хотя, похоже, было очень холодно — кожу покалывало, изо рта вырывался пар.

Куноичи смогла открыть левый глаз и увидела ночное небо, усеянное звездами. Она лежала на земле, а края одежды, волосы и саму землю покрывал иней. Напротив нее лежало тело Тсурэна, но лицо его было скрыто за пеленой темных волос, которые тоже заиндевели.

«Мертв, значит, он мертв», — подумала девушка и кое-как перевернулась на спину. Теперь и ей предстояло решить, жива она или мертва.

Стоит только позволить себе заснуть или вновь потерять сознание, и она уже не проснется, ведь ресурсы ее тела не бесконечны. Тогда она, может быть, попадет на тот сказочный берег, где все счастливы, если только ей не привиделся бред. Как однажды сказала Дэйка, если бы только знать, что, умерев, встретишь тех, кого любишь… Из-за слез защипало оба глаза.

Кенара не испытывала ни желания умереть, ни желания жить, поэтому решила сначала взвесить факты. Она осторожно поднесла руки к лицу и попыталась его ощупать. Правая сторона лица сильно распухла, поэтому правый глаз не открывался. В памяти всплыло лицо Тсурэна и его губы, прошептавшие слова «Ледяная стрела». Видимо, эта техника задела ее, полоснула по лицу и оставила рану. Рана представляла собой глубокое рассечение на правой скуле. От холода кое-где потрескалась и начала облезать кожа, поэтому лицо так сильно «горело».

«Не страшно, — подумала Кенара, — это мне никак не помешает». Затем она начала исследовать рану, оставленную в верхней части грудины Вечной любовью. Отверстие, проделанное тонким лезвием, затягивалось, крови вышло немного, хотя рана была глубокая, но беспокоило не это. «Скорее всего, клинок задел легкое, началось небольшое внутреннее кровотечение, от этого боль в груди и затрудненное дыхание», — куноичи попыталась вдохнуть поглубже, но не смогла.

— Если я сразу не умерла, то все не так плохо, — сказала она себе. — Но как с этим добраться до города?

Организм ее жил и боролся. Кенара посмотрела на свои руки.

— Если сдамся сейчас, то уже никогда не смогу дышать, бегать, придумывать техники… — сердце ее тоскливо сжалось. — Ты уже не можешь, — тихо произнесла она, переводя взгляд на вечернее бездонное небо, — но я знаю, как сильно ты бы этого хотел. Наше любимое дело…

Куноичи смолкла, пытаясь вдохнуть поглубже, несмотря на боль в груди. Все же умереть в бою и умереть, сдавшись, это разные вещи. Она кое-как села и осторожно попыталась встать на ноги. Хотя решение было принято, мысль ее продолжала работать.

«Если я умру, — думала Кенара, — Тен-Тен останется совсем одна. Конор-сэнсэй расплачется и погубит свою репутацию… Рой и Набу начнут отлынивать от тренировок… Какаши будет винить себя», — девушка усмехнулась и выпрямилась, ощущая головокружение. Плечи расправились, по телу пробежала дрожь.

Длинные прыжки куноичи не могла использовать, ей нужно было сохранять остатки чакры для того, чтобы согревать тело. Как только она приняла горизонтальное положение, мысли о смерти показались довольно глупыми.

Кенара сделала шаг и встала рядом с телом своего противника. Он будет покоиться в этой ледяной пустыне вместе с сестрой. Куноичи не чувствовала себя победителем, не ощущала радость победы.

— Мне жаль, что такой умный и талантливый человек, как ты, предпочел быть чудовищем, — тихо сказала она. — Я знаю хорошего парня, который считает, что чудовище — лишь одна из масок человека. Он занимается тем, что срывает эти маски. А я… а я, наверное, слишком пессимистична для подобного. Интересно, как сильно приросла к тебе твоя маска. Мне кажется, иногда за ней мелькало что-то человеческое.

Кенара не могла избавиться от мысли, что перед ней лежит ее первый ученик, первый человек, захотевший сделать ее своим наставником. Хотя в свое время это прозвучало почти как насмешка, Тсурэн действительно многому у нее научился.

— Да, Тен-Тен, — невесело усмехнулась девушка, — у меня все не по-людски…