Ветер на пороге

– Чарльз! Ты почему не спишь?

– Проснулся, – как ни в чем не бывало ответил Чарльз. – Я знал, что Мег с Кальвином на улице, и вышел их встретить.

Миссис Мёрри пристально посмотрела на сына, потом ласково поздоровалась с Кальвином.

– Мам, мы какао сварим, ладно? – сказал Чарльз Уоллес.

– Уже очень поздно, Чарльз, тебе давно пора спать, а завтра в школу!

– Ну, это мне поможет заснуть.

Миссис Мёрри собиралась было запретить, но доктор Колубра закрыла книгу и сказала:

– А почему бы и нет, в виде исключения? Пусть лучше Чарльз вздремнет завтра после школы, когда вернется домой. Я бы и сама не отказалась от какао. Давайте сварим его прямо тут, пока ваша мама работает. Я сама сварю.

– Я принесу из кухни молоко и все остальное, – вызвалась Мег.

Она понимала, что в присутствии доктора Луизы не стоит говорить с мамой о событиях сегодняшнего вечера. Дети все обожали доктора Луизу и полностью доверяли ей как врачу, но были не вполне уверены, что она готова так же спокойно воспринимать все необычное, как их родители. Нет, они были почти уверены… но не вполне. У доктора Колубры было много общего с их родителями: она тоже оставила высокооплачиваемую, чрезвычайно престижную работу и поселилась в этой маленькой захолустной деревушке. («Среди моих коллег слишком многие совсем забыли, что их профессия называется искусством исцеления. Если в моих руках нет дара целительства, значит все мое дорогостоящее обучение пропадает впустую»). Она тоже отказалась от блеска мирской славы. Мег понимала, что ее родители, невзирая на то что с ними советуется сам президент США, отказались от очень многого, когда решили переехать в деревню, чтобы посвятить свою жизнь чистой науке. Их открытия, многие из которых были совершены в этой самой лаборатории с каменным полом, сделали чету Мёрри не менее, а, наоборот, более открытыми для всего загадочного, таинственного, необъяснимого. Работа доктора Колубры по самой своей природе была проще и понятнее, и Мег сомневалась в том, как она отнесется к разговорам о странном черном Учителе в восемь-девять футов ростом, и тем более не была уверена, как доктор отреагирует на рассказ о херувиме. А вдруг решит, что у них массовое помешательство и их всех надо срочно показать психиатру?

«А может, я просто боюсь об этом говорить, даже с мамой?» – думала Мег, доставая сахар, какао, молоко и кастрюльку и возвращаясь со всем этим в кладовку.

Доктор Колубра говорила:

– Все эти разговоры о «космических воплях» и каких-то там разрывах в далеких галактиках – прямое оскорбление моему рациональному мышлению.

Миссис Мёрри стояла, опершись на рабочий стол.

– Ну, в фарандолы ты ведь тоже не верила, пока я тебе не доказала, что они существуют!

– Ты мне ничего не доказала, – возразила доктор Луиза. – Пока.

Она выглядела слегка взъерошенной, будто маленькая серая птичка: короткие курчавые волосы, выбеленные сединой, серые глаза, носик, похожий на клюв, и серый фланелевый костюм.

– Если я думаю, что ты, возможно, права, – это в первую очередь оттого, что ты садишься за эту идиотскую машинку, – она указала на электронный микроскоп, – как мой покойный муж брался за скрипку. Это выглядит как встреча влюбленных.

Миссис Мёрри подняла голову от «идиотской машинки»:

– Наверно, лучше бы я никогда не слышала о фарандолах, не говоря уже о том, чтобы прийти к выводу, что… – Она осеклась, потом сказала: – Кстати, дети, я была чрезвычайно удивлена: незадолго до того, как вы все ворвались в лабораторию, вдруг позвонил мистер Дженкинс и посоветовал нам давать Чарльзу Уоллесу уроки самообороны.

«Мистер Дженкинс?!» – подумала Мег, а вслух сказала:

– Но ведь мистер Дженкинс никогда не звонит родителям. Он вызывает родителей к себе…

Она чуть было не спросила: «А ты уверена, что это действительно был мистер Дженкинс?» И прикусила язык. Она ведь не сказала Мевураху про того ужасного псевдомистера Дженкинса, который обернулся птицей пустоты, того мистера Дженкинса, который так не понравился Луизе. Надо было сказать об этом Мевураху. Ничего, вот с утра первым делом и расскажем…

Чарльз Уоллес забрался на один из лабораторных табуретов, поближе к маме:

– На самом деле мне нужны не уроки самообороны, а уроки приспособления и выживания. Дарвина я читал, но он мне мало чем помог.

– Понимаете, что мы имеем в виду? – сказал Кальвин доктору Луизе. – От шестилетки такого как-то не ожидаешь.

– Он правда читает Дарвина, – заверила Мег доктора.

– А вот приспосабливаться так и не научился, – добавил Чарльз Уоллес.

Доктор Луиза размешивала густое месиво из какао, сахара и кипятка, который она отлила из одной из реторт миссис Мёрри.

– Это же просто вода, да? – уточнила она.

– Вода, вода. Из нашей артезианской скважины. Отличная чистая вода.

Доктор Луиза принялась понемножку подливать молоко:

– Вы, ребята, слишком маленькие и не можете этого помнить, а ваша мама все-таки лет на десять моложе меня, но я лично никогда не забуду, как много лет назад первые астронавты высадились на Луну и я сидела всю ночь напролет и смотрела.