Ветер над сопками

«ТТ» на таком расстоянии был неэффективен. Речкин осторожно подполз к убитому им несколько минут назад егерю. Чтобы убрать труп с линии огня и самому не оказаться под вражескими пулями, Алексей ухватил его за руки и подтащил к себе. Несмотря на внешнюю худобу убитого, перетаскивать его по мху, за который последний цеплялся всеми выступами тела и разнообразным снаряжением, оказалось делом непростым, и Речкину пришлось изрядно попотеть, прежде чем бездыханный груз оказался на безопасном удалении от среза вершины сопки.

Алексей перевернул труп на спину. Лицо покойного еще хранило понемногу угасающий румянец идеально выбритых впалых щек. Рот, очерченный синевато-бледными губами, был слегка приоткрыт. Вспененная кровь, характерная для ранений легких, размазанная по остроконечному подбородку, уже начала засыхать. Сухие, без блеска, глаза остекленели и смотрели куда-то отрешенно и безучастно. Егерю было лет двадцать пять на вид, ровесник самого Алексея, своего убийцы. Речкин почувствовал, как к горлу подступает рвотный ком. Не каждый день видишь так близко от себя покойника, да еще и убитого своими руками. Морщась, Алексей с омерзением сглотнул подступающую тошноту, стараясь не смотреть гитлеровцу в глаза. Превозмогая отвращение, лейтенант поочередно отцепил холодные, но еще податливые пальцы покойника от винтовки. Алексей пошарил глазами по убитому. На ремне висел подсумок с магазинами. Оторвать его не удалось, Речкин попросту выгреб оставшиеся две обоймы и засунул их в карман галифе. Заметив, что запачкал правый рукав в крови, которой обильно была залита простреленная несколько раз грудь, Алексей обтер руку об мох и оттолкнул егеря в сторону. После чего торопливо отполз на свою позицию.

Огонь немцев усиливался. Вражеские пулеметы хорошо пристрелялись к позициям пограничников, сменить которые было невозможно. Бойцы успевали лишь высунуться на пару секунд, сделать один-два выстрела и вновь оказывались зажатыми прицельным огнем противника.

Боеприпасы подходили к концу. Оба «ДП» почти полностью заглохли. Больше старались бить прицельно, экономить патроны.

Появились первые раненые. Один боец-первогодок словил пулю в плечо, еще один из «молодых» был ранен в руку навылет. Командир второго, левофлангового, пулеметного расчета получил сразу две пули – в область ключицы и предплечье. Почти сразу он потерял сознание и был заменен за пулеметом.

Ситуация складывалась критическая. Патроны почти иссякли, гранаты Речкин приказал беречь. Со стороны Муста-Тунтури, могучего горного перевала, за которым скрылись полуострова Средний и Рыбачий, а также от высоты Угловая доносился шквальный, грохочущий взрывами снарядов набат боя. В адском смешении канонады, которая, казалось, накрыла весь 23-й укрепрайон, уже сложно было определить, где есть враг, а куда он еще не добрался. Время от времени Алексею слышались выстрелы и со стороны дороги Титовка – Рыбачий, куда он должен был отойти с группой. Но Речкин уже не строил никаких планов на сей счет, теперь своей первой задачей он видел недопущение окружения и вывод своих солдат из-под шквального огня егерских пулеметов. А там как Бог даст…

Пользуясь короткими передышками, Алексей успевал высунуться из укрытия на пару секунд, чтоб сделать очередной выстрел. Патронов оставалось совсем мало. Он старался целиться как можно точнее, но не успевал ни плавно спустить курок, ни задержать дыхание и раз за разом видел, как фонтанчик взрыхленного пулей мха взлетал над землей совсем рядом с очередной целью. Все тело Алексея, словно назло ему самому, подводило его. В скользких от пота, объятых дрожью руках, которую он никак не мог унять, приклад скользил, словно кусок мыла. Ручьи пота сочились через брови в глаза, галифе и гимнастерка вымокли крупными темными пятнами, неприятно прилипая к телу. Но Речкин старался не замечать этого. Весь его мир в те минуты укладывался в весьма узкий круг – винтовка, глаза, уши, враг и воспаленный, как простуженный нерв, мозг.

– Все! Я пустой! – доложил старший номер левофлангового пулемета, подняв руку вверх.

– Логинов! – окликнул младшего сержанта Речкин. – Что у тебя?

– Меньше половины магазина! – показал свое потное, перепачканное землей лицо сержант.

Что-то мелькнуло в воздухе и глухо шлепнулось неподалеку от Алексея. Он быстро взглянул в сторону зловещего звука. В нескольких метрах от него, под крохотным кустиком карликовой березки черным матовым металлом источала смертельную опасность цилиндрообразная болванка гранаты. Внутри Речкина прокатилась леденящая волна ужаса.

– Ложись! – что есть силы прокричал Алексей и, кувыркнувшись в сторону, прижался к земле, закрыв руками голову.