Ветер над сопками

Алексей знал и из собственного опыта, и из опыта многих других людей, что все злодеяния непременно наказуемы. И очень часто эта расплата приходит лишь со временем, тогда, когда ее совсем не ждешь.

Не оттого ли спустя почти четыре года, в свои двадцать шесть лет, он – лейтенант погранвойск НКВД, Алексей Речкин, сидел в забытом всеми холодном, тесном, каменном мешке. Голодный, разбитый, израненный, почти без надежды на спасение, с горсткой еще живых, еще сражающихся людей, смотрящих на него, офицера Красной Армии, как на некое божество, способное вытащить их из этого ада. Может, вот она и пришла, та самая расплата? А ведь Речкин ее ждал, ждал с леденящим спину дурным предчувствием, опасливо озирался назад день за днем. Семья, родня, служба… Все было хорошо, но Алексей чувствовал, что так не будет всегда.

«Если так, то эти люди, что оказались со мной здесь, тоже отвечают за свои проступки? – размышлял Речкин. – И Миша Розенблюм, совсем еще молодой врач, спаситель людских жизней, еще не женатый и не познавший счастья отцовства, и Макаров – взрослый, уже состоявшийся мужик, и совсем еще юные Николаев, Номоев, Цецкаев, Хартуллин, Чернов и другие… Ведь дети же еще, только вчера шагнувшие за школьный порог! Чего такого дурного успели натворить они, чем провинились?»

День шел. Третий день отчаянного, слабеющего с каждым часом, сопротивления.

Грязные, расцарапанные пальцы Речкина, дрожа от неимоверной усталости, то и дело писали в его походном блокноте обломком затупленного карандаша, едва разборчиво:

«01/07/1941:

05.50 – Первая атака. Пытались забросить гранату. С высоты напротив два пулемета вели огонь.

07.33 – Вторая атака. Обстреливали из пулеметов.

10.04 – Третья атака. Пулей ранен в шею Номоев. Опасности для жизни нет.

11.15 – Вновь подходили егеря. Предлагали сдаться. Говорят, что Мурманск уже взят. Ответили огнем.

12.30 – Слышна сильная ружейная и артиллерийская стрельба со стороны Большой Лицы.

12.51 – Скончался от ран еще один солдат (артиллерист из 261-го артполка, документов при нем нет, имя неизвестно).

13.39 – Четвертая атака. Вели прицельный огонь по бойницам. Есть подозрения, что работает снайпер. Пытались забросить к нам гранату. Патронов у нас почти нет. Стрельнули лишь пару раз в ответ.

14.22 – Пятая атака. Вновь стреляли из пулеметов по бойницам.

14.55 – Вновь бросали гранаты. Одна взорвалась в правой бойнице. Осколком ранило в бок военфельдшера Розенблюма. Ранение легкое. Опасности для жизни нет.

15.43 – Над высотой прошла группа самолетов в сторону Мурманска.

16.30 – Снова одиночные выстрелы по бойницам.

17.58 – Бросали гранаты, стреляли из пулемета по двери.

18.18 – Одиночным выстрелом в плечо ранен Цецкаев.

19.45 – Вновь егеря предлагали сдаться. Скончался еще один раненый (по документам: рядовой 95 сп 14 сд 14 арм. Кривов П. И.). В подвале осталось трое тяжелых.

21.37 – Десятая атака за день. Били сразу из трех пулеметов, бросали гранаты. Осколком прошило дуло у правого пулемета. Правый пулемет пуст. В левом патронов на минуту-две плотного огня. Из семи человек, оставшихся в строю, пять – ранены. Воды нет. Продовольствия нет».

Начавшийся с раннего утра короткими сериями мелких капель дождь усилился к обеду и тихо шуршал по каменной подушке ДОТа, не стихая ни на минуту. В узких разрезах бойниц весь день не менялась унылая картина – отяжелевшее серо-свинцовое небо висло низко полупрозрачными перлами почти над самой землей. Близлежащие сопки покорно дремали под покровом этой мутной, серой вуали, мир за ними представал сплошной бездной, словно и исчез вовсе. Воздух заметно похолодел и завывал в камнях с северной стороны едва слышным стоном.

Каменные стены остыли, на смену былой духоте незаметно пришел холод. Промозглый, влажный воздух заставлял людей кутаться в шинели, плотнее прижиматься друг к другу и вызывал кашель. Но куда больший дискомфорт приносили полчища комаров, которые плотно набились в помещение, прячась от разящих их капель дождя. Их жужжание порой переходило в почти механический гул, и спасения от бесконечных укусов не было никакого.

Вторые сутки подряд люди оставались без питьевой воды. Те скудные запасы, что были набраны до прихода немцев, уже все перевелись на пулеметы. К месту пришелся дождь. Чтобы пополнить запасы воды, защитники ДОТа вешали котелки на дула винтовок и выставляли их в амбразуры. Вскоре это заметили егеря и стали стрелять по котелкам. Однако немного воды все же удалось добыть.

Как это странно – находиться на земле, сплошь покрытой озерами, ручьями и горными речками, и притом мучиться от жажды уже два дня. Дикость! До ближайшего озера было подать рукой, метров пятьдесят. Но пройти это смешное расстояние стоило бы жизни!

Стрелки на наручных часах Речкина неумолимо приближали ночь. Битый час Алексей пытался заснуть. Стоило ему только задремать, как малейший звук вновь возвращал его к реальности. Нервы были настолько напряжены, что самый незначительный внешний раздражитель воспринимался как смертельная опасность.