Ветер перемен

Знахарка зло сверкнула на меня своими огромными зелеными глазищами:

— Найду. И еды дам. Но я против твоей затеи! Тебя еще выхаживать и выхаживать!

— Да не надо меня выхаживать! — ужаснулась я и тут же, почувствовав острую потребность в выхаживании, аккуратно пристроила свое седалище на край кровати.

— Оно и видно. Ладно, сегодня еще переночуешь и можешь выметаться на все четыре стороны! Кстати, почему ты не сказала мне, что ведаешь в чарах?

— Потому что я в них не ведаю, — сообщила я, со стоном растянувшись поверх одеяла. — Болит, зараза…

— А кто ж вчера телекинезом забавлялся?

— Не знаю.

— Зато я знаю. Так что не отпирайся!

— Да не отпираюсь я! Просто… за мной такого раньше не водилось…

— Ну так теперь вот завелось.

— И как это лечится? — устало поинтересовалась я. В последнее время навалилось столько всего, что, кажется, меня уже ничем не удивишь.

— Это не лечится. Это развивается и в дальнейшем используется! Ладно, об этом позже. Полежи немного. Я скоро вернусь.

Я что-то одобрительно промычала и, отвернувшись к стене, даже умудрилась немного подремать, когда вернулась знахарка с картой и тщательно завернутыми в тряпицу пирожками.

— Свет мой зеркальце, скажи, ты в картах как, разбираешься? — вопросила девушка, легко коснувшись здорового плеча.

— До недавнего времени думала, что разбираюсь, — честно призналась я.

— Мдааааа… Давай-ка поднимайся — и за стол. Объясню тебе, что к чему. Смотри, ты прошла лес насквозь, тем самым срезав огромный крюк. Если бы ты не свернула с дороги, тогда пришлось бы от Мышковиц сворачивать на тракт, а потом еще обходить озеро Звонное и переправляться через болото Гусинец. А эта дорога, на которую сейчас тебя занесло, идет от Каскада — города на западной стороне Иркаса. Где она заканчивается, я представляю с трудом — видишь, кусок карты с восточной частью страны оторвался. Но нам он и ни к чему.

Знахарка взяла уголек и провела тонкую прямую линию от развилки до Веренса.

— Ага. Сейчас из вашей деревни в лес, потом через речку; затем передохну в деревеньке Терновой, а оттуда сразу в Веренс, — сообразила я.

— Именно. Хоть мне и дико не хочется отпускать тебя одну на такую прогулку… Теперь давай вот о чем поговорим. Я так понимаю, до вчерашнего дня в чарах ты не ведала?

Я отрицательно помотала головой:

— Я и сейчас не ведаю…

— Конечно. Чтобы ведать в колдовстве, не один год в Академии магии отучиться нужно. Позавчера тебе исполнилось восемнадцать… — знахарка задумчиво кивнула своим мыслям. — Наиболее распространенный случай проявления дара — в день или после совершеннолетия. Да еще и пиковая ситуация, угроза жизни… Ведьмы, чаровницы или колдуньи в роду были?

— Была у меня прабабка… сейчас даже имени ее не вспомню… Все боялись ее жутко. Поговаривали, что она ведьма. Но доказать так ничего и не смогли, поэтому оставили старушку в покое.

— Теперь ясно, откуда такое «наследство», — легкая улыбка скользнула по губам травницы. — Так, следующее. Тебе нужно отправиться в Академию магии. Ну хотя бы после того, как заедешь в Веренс, но лучше — до. Твою силу нужно классифицировать и научить тебя ею управлять.

— Классифицировать?

— Именно. Возможно, дальше телекинеза и каких-то простеньких заклинаний дело и не пойдет… Но, возможно, сила твоя намного больше, и тогда это может быть опасно. Для тебя самой и окружающих тебя людей.

— Я понимаю. Что-то вроде «хотела смахнуть муху с плеча, а вызвала настоящий ураган»?

— Чересчур преувеличенно. Но в целом — верно.

— А какая у меня может быть сила?

— Какая угодно. Целительство, прорицание, боевая магия, способность управлять стихиями или одной из стихий… Вариантов масса.

— Хорошо, — я решительно кивнула. — В Академию так в Академию. Но только после Веренса. Она на карте есть? Покажешь?

На рассвете я отправилась, как цинично сообщила мне Чара, «в свой последний путь». Смысла притворяться юношей я больше не видела — все равно папочкины прихвостни уже напали на мой след и знают, как я теперь выгляжу. Поэтому с чистой совестью я прыгнула в пожалованную жителями деревни премиленькую темно-зеленого цвета рубаху, явно женскую, очень удачно подчеркивающую фигуру, темно-коричневые (почти черные) отличного качества штаны и новые сапоги (ура!). А в довершение всего с наслаждением распустила осточертевший хвостик. Чара долго хохотала и истерично спрашивала, это каким же тупым топором надо было рубить волосы, чтобы получилось такое. Но потом все же сжалилась и, немного поколдовав с помощью портняжных ножниц над моей головой, сумела-таки сделать что-то отдаленно напоминающее приличную стрижку. Я потом еще долго визжала от восторга и клялась знахарке в вечной любви. Старую одежду я аккуратно сложила и отправила в сумку к уже лежавшим там чистым бинтам, каким-то отварам, которыми нужно было промывать рану при перевязке, пирожкам, фляге с колодезной водой и карте. Коня мне презентовал лично староста, «за спасение деревни всей».