Ветер сквозь замочную скважину

Да, ведро. Но чье-то чужое ведро. Их ведро меньше, и оно не из жести, а из железного дерева, с ручкой из древоцвета. Тим вернулся к ручью и поднял ведро. Легонько стукнул по нему сбоку костяным набалдашником стального прута. Ведро отозвалось низкой звенящей нотой, и Тим испуганно подпрыгнул на месте. Жестяные предметы не издают таких гулких звуков. И, если задуматься, старые жестяные ведра не блестят яркими вспышками в алых лучах заходящего солнца.

Неужели ты думал, что я отдам свою чашу из серебра какому-то мелкому деревенскому пацану, Тим, сын Джека? Да и зачем отдавать чашу, если любой предмет может быть волшебным? Кстати, если мы заговорили о волшебстве, разве я не отдал тебе свою волшебную палочку?

Тим понимал: голос сборщика налогов у него в голове — это лишь плод его собственного воображения. И все-таки он был уверен, что если бы сборщик сейчас был рядом, он бы сказал то же самое.

А потом у него в голове прозвучал другой голос. Он весь насквозь лживый, и от всех его дел только беды и слезы.

Тим отогнал от себя этот голос и наклонился к ручью, чтобы наполнить ведро, которое явно для этого здесь и оставили. Но когда Тим зачерпнул воду, его вновь охватили сомнения. Он попробовал вспомнить, как именно сборщик налогов проводил над чашей стальным прутом — вдруг для того, чтобы волшебство получилось, нужны какие-то особые магические пассы? Но ничего такого ему не вспомнилось. Вспомнились только слова человека в черном, что если хотя бы чуть-чуть потревожишь воду, то вообще ничего не увидишь.

Сомневаясь не столько в волшебной палочке, сколько в своей способности ею воспользоваться, Тим провел стальным прутом над водой, туда и обратно. В первый миг ничего не случилось. Мальчик уже собирался оставить это бессмысленное занятие, как вдруг поверхность воды подернулась дымкой, затянувшей его отражение. Когда дымка рассеялась, Тим увидел, что из воды на него смотрит сборщик налогов. Там, где тот сейчас находился, было темно, но прямо над головой сборщика мерцал странный зеленый огонек размером с ноготь. Огонь висел в воздухе, а потом поднялся повыше и осветил деревянную дощечку, прибитую к стволу железного дерева. На дощечке было написано: «РОСС — КЕЛЛС».

Зеленый огонек поднимался все выше и выше, пока не оказался у самой поверхности воды в ведре, и Тим ахнул от изумления. Внутри зеленого шарика света он разглядел человечка — крошечную зеленую женщину с прозрачными крылышками за спиной.

Это сигхе — фея из волшебного народца!

Сигхе как будто была довольна, что Тим ее разглядел. Она еще на мгновение задержалась вблизи от поверхности, а потом улетела прочь. На секунду присела на плечо сборщика налогов, опять воспарила вверх и зависла в воздухе между двумя столбами, держащими поперечную перекладину. С перекладины свисала еще одна дощечка с надписью, выполненной теми же аккуратными печатными буквами, что и на табличке, обозначавшей участок Росса и Келлса. Конечно же, Тим узнал руку отца. «ЗДЕСЬ КОНЧАЕТСЯ ТРОПА ЖЕЛЕЗНЫХ ДЕРЕВЬЕВ, — было написано на дощечке. — ДАЛЬШЕ ЛЕЖИТ ФАГОНАРД». И в самом низу, еще более крупными и темными буквами: «БЕРЕГИСЬ, ПУТНИК!»

Сигхе вернулась к сборщику налогов, облетела два раза вокруг него, оставляя в воздухе призрачный, быстро бледнеющий след, сотканный из зеленоватого свечения, и застенчиво остановилась у щеки человека в черном, который смотрел прямо на Тима. Фигура в воде слегка колыхалась и как будто мерцала (точно так же, как папа, когда Тим смотрел на его тело в лесной речушке), и все же была совершенно реальной. Она была здесь. Сборщик поднял руку, описал над головой полукруг и изобразил ножницы указательным и средним пальцами. Тим хорошо знал этот жест, потому что им пользовались все жители Древесной деревни. Он означал: Поторопись, поторопись.