Ветер сквозь замочную скважину

Тим не стал беспокоиться о возможном и даже весьма вероятном развитии событий: либо его сожрет гигантская хищная рыба, если он не допрыгнет до кочки, либо дракон превратит его в кучку золы, если все же допрыгнет. Времени на раздумья не оставалось. С беззвучным криком Тим прыгнул. Это был самый сильный и самый дальний его прыжок, который едва не стал чересчур дальним. Тиму пришлось схватиться за стебли меч-травы, чтобы не перелететь через кочку и не плюхнуться в воду с той стороны. Острая трава резала пальцы, как бритва. И еще она была очень горячей — после огненного залпа рассерженного дракона, — но Тим держался крепко. Он не хотел даже думать о том, что с ним будет, если он соскользнет с этого крошечного островка.

Впрочем, здесь тоже было небезопасно. Мальчик встал на колени и оглянулся. Дракон, а вернее, дракониха, потому что Тим разглядел розовый гребень у нее на голове, поднялась из воды, стоя на задних лапах. Не такая большая, как дом, но все-таки больше, чем Черный, вороной конь сборщика налогов. Она дважды хлопнула крыльями, отчего во все стороны полетели брызги и поднялся ветер, который сдул со лба Тима слипшиеся от пота волосы. Издаваемый крыльями звук напоминал хлопанье вывешенного на просушку белья на ветру.

Дракониха смотрела на Тима маленькими и блестящими, в красных прожилках, глазами. Изо рта у нее тянулись длинные нити горячей слюны, срывались вниз и шипели, соприкасаясь с водой. Тим видел, как запульсировало и напряглось ее горло, когда она набрала воздух, чтобы разжечь огонь в своем внутреннем горне. У мальчика еще было время подумать о том, как странно все вышло — странно и даже немного смешно. Его отчим соврал про дракона, но теперь эта ложь обернулась правдой. Вот только поджариться заживо сейчас предстояло Тиму.

Боги, наверное, смеются, подумал мальчик. А если не боги, то сборщик налогов — уж точно.

Не задумываясь о том, что он делает и почему делает именно так, Тим упал на колени и протянул руки к драконихе. Холщовый мешок, привязанный к правому запястью, закачался из стороны в сторону.

— Прошу тебя, госпожа! — крикнул Тим. — Пожалуйста, не сжигай меня. Меня сбили с пути, и я умоляю тебя о прощении!

Несколько долгих секунд дракониха продолжала смотреть на него. Пластины на горле все так же пульсировали, раскаленная слюна капала изо рта и шипела. А потом — очень медленно, так медленно, что Тиму эти секунды показались вечностью — она начала погружаться под воду. И вот уже над водой торчит только макушка… и эти ужасные пристальные глаза. Они словно предупреждали, что дракониха уже не будет такой милосердной, если Тим еще раз потревожит ее покой. А потом они тоже ушли под воду, и над поверхностью остался лишь бугорок, похожий издали на большой камень.

— Арманита? — Тим обернулся, ища глазами зеленый огонек и уже зная, что ничего не найдет. Она завела его в глубь Фагонарда, в то место, где впереди больше не было кочек, а дорогу назад преграждал дракон. Сигхе сделала свое дело.

— Все — ложь и обман, — прошептал Тим.

Вдова Смэк была права. Права во всем.

* * *

Он сидел на кочке и думал, что сейчас расплачется, но слезы не приходили. И правильно, и не надо. Что толку плакать? Его одурачили, обманули, и тут уже ничего не поделаешь. Он дал себе слово, что впредь будет умнее… если будет какое-то впредь. Сейчас, когда Тим сидел посреди топи, во мраке, растерянный и одинокий, и тусклый пепельный свет луны едва пробивался сквозь облачную завесу, ему в это не верилось. Болотные твари, сбежавшие при пробуждении драконихи, теперь вернулись. Они старались держаться от нее подальше, но у них все равно оставалось достаточно места для маневров, и можно было не сомневаться, что все их внимание направлено только на крошечный островок, где сидел Тим. Мальчик очень надеялся, что это какие-то рыбы, которые не смогут выйти из воды, потому что на воздухе задохнутся. Однако Тим знал, что в болотах водятся крупные кровожадные существа, которые могут спокойно дышать и водой, и воздухом.

Он смотрел, как они кружат вокруг, и думал: Они набираются смелости, чтобы напасть.

Он знал, что смотрит на свою смерть, но ему было всего одиннадцать и, несмотря ни на что, ужасно хотелось есть. Тим достал из мешка хлеб — буханка подмокла с одного края — и немного поел. Потом отложил хлеб в сторонку, достал пистолет и внимательно его осмотрел, насколько это позволил ненадежный свет бледной луны и слабое призрачное свечение болотной воды. Вроде бы пистолет был сухим. И запасные патроны — тоже. Тим чуть-чуть поразмыслил и, похоже, придумал, как сохранить их сухими и дальше. Он проковырял пальцем дырку в буханке хлеба с той стороны, где та не намокла, засунул запасные пули поглубже в буханку и залепил дырку хлебным мякишем. Тим очень надеялся, что мешок высохнет, хотя понимал, что надежды мало. Воздух был слишком влажным, и…

И тут две болотные твари рванулись вперед, нацелившись прямо на островок Тима. Он вскочил на ноги и закричал первое, что пришло в голову: