Ветер сквозь замочную скважину

Казалось, что с тех пор, как он оставил позади аромат цветуниц, они с Битси проскакали уже колес десять, а то и больше, но он знал, что это не так. Так же, как знал, что шорох в высоких ветвях — это ветер Широкой Земли, а не какой-нибудь зверь, крадущийся позади и причмокивающий в предвкушении вечерней трапезы. Он прекрасно это знал, но почему же шум ветра казался так похожим на дыхание?

«Сосчитаю до ста и разверну Битси», — пообещал он себе, но когда счет дошел до ста, а в непроглядной темноте по-прежнему не было никого, кроме него самого и его храброй маленькой «молли» («и того зверя, который крадется за нами и подходит все ближе», — с готовностью добавил предательский голос в мозгу), он решил досчитать до двухсот. На ста восьмидесяти семи Тим услышал хруст ветки. Он зажег лампу и развернулся кругом, высоко подняв ее в руке. Мрачные тени сперва будто бы отступили, а потом прыгнули вперед, чтобы вцепиться в него. И не попятился ли кто-то от света? Не видел ли он блеск красных глаз?

Нет, конечно, но…

Тим со свистом выпустил воздух сквозь зубы, прикрутил фитиль у лампы и щелкнул языком. Ему пришлось проделать это дважды. Битси, до того вполне безмятежная, теперь явно не рвалась вперед. Но, будучи добрым и смирным животным, она все же послушалась команды и затрусила дальше. Тим снова принялся считать и вскоре добрался до двухсот.

«Я сосчитаю задом наперед до нуля, и если не увижу его, то правда поверну назад».

Он досчитал до девятнадцати, когда увидел красно-оранжевый отблеск впереди по левой стороне. Это был свет костра, и у Тима не было сомнений в том, кто его разжег.

«Зверь, который на меня охотится, вовсе не крался сзади, — подумал он. — Он ждет впереди. Может, этот свет и от костра, но он же — и глаз, который я видел. Красный глаз. Надо возвращаться, пока еще можно».

Потом он коснулся счастливой монетки, висящей у него на груди, и прибавил ходу.

Он снова зажег лампу и поднял ее. От главной тропы отходило много коротких тропок, которые называли обрубками. Впереди, прибитая в скромной березке, висела дощечка, указывающая на одну из таких тропок. «КОСИНГТОН-МАРЧЛИ» — вывели на ней черной краской. Тим знал эти имена: Питер Косингтон (на долю которого в тот год выпала своя доля несчастий) и Эрнест Марчли были лесорубами, которые частенько приходили с семьями к Россам на ужин, а Россы в свою очередь много раз гостили у них.

«Хорошие они парни, но далеко в Лес зайти не решатся, — говорил Большой Росс сыну после одного из таких визитов, — да, сразу за цветуницами осталось еще немало железных деревьев, но настоящее сокровище — самая плотная, безупречная древесина — скрывается глубоко, ближе к концу тропы, на краю Фагонарда».

«Получается, я прошел всего одно-два колеса, но ведь в темноте все так меняется…»

Тим завернул Битси на обрубок Косингтон-Марчли и минутой позже выехал на поляну, где у бодро потрескивающего костра на бревне сидел сборщик податей:

— О, да это же юный Тим, — сказал он. — А у тебя есть яйца, пусть даже волосы на них вырастут только через год, а то и через три. Присядь-ка, поешь похлебки.

Тим сомневался, что ему хочется попробовать то, что этот странный тип приготовил себе на ужин, но своей еды у него не было, а запах, который исходил от висящего над огнем котелка, был довольно соблазнительным.

— Да не бойся ты, не отравлю, — прочитал сборщик мысли мальчика с пугающей точностью.

— Я и не боюсь, — ответил Тим… но теперь, после упоминания яда, он уже ни в чем не был уверен. Тем не менее, Тим разрешил сборщику положить в жестяную тарелку хорошую порцию и взял предложенную ему ложку, хоть и побитую, но чистую.

В еде не оказалось ничего волшебного: говядина, картошка, морковка и лук плавали во вкусной подливке. Тим сел на корточки и начал есть, наблюдая за Битси, которая опасливо подошла к черной лошади хозяина. Та лишь слегка притронулась к носу скромной мулицы и отвернулась (довольно презрительно, подумал Тим), переключив свое внимание на овес, который рассыпал для нее сборщик, предварительно отчистив землю от опилок. Опилки, понятное дело, оставили после себя саи Косингтон и Марчли.

Пока Тим ел, сборщик податей не пытался с ним заговорить — только раз за разом бил землю каблуком, проделав уже небольшую ямку. Возле нее стояла та самая чаша, которую раньше Тим видел привязанной к ганна чужака. Трудно было поверить, что мама оказалась права и чаша действительно сделана из серебра — ведь она бы стоила целое состояние — но выглядела она и вправду серебряной. Сколько же кусков серебра пришлось бы расплавить, чтобы сделать такую?

Каблук сборщика наткнулся на корень. Достав из-под плаща нож размером с предплечье мальчика, тот одним махом перерубил его. Каблук застучал снова: тук-тук-тук.

— Зачем вы копаете? — спросил Тим.

Сборщик на мгновение приподнял голову и наградил мальчика тонкой улыбкой:

— Может, и узнаешь. А может, и нет. Думаю, узнаешь. Закончил с едой?

— Ага, и говорю вам спасибо, — Тим три раза похлопал себя по горлу. — Было вкусно.