Ветер сквозь замочную скважину

Тим начал возвращаться, борясь с ветром за каждый шаг и весь дрожа. Когда он, наконец, забрался под волшебную простыню и почувствовал благословенное тепло, зубы его стучали. Не задумавшись ни на секунду, он обнял мускулистое тело тигра, и на мгновение испугался, когда тот открыл глаза и раскрыл пасть. Из пасти высунулся язык размером с коврик, а цветом походил на розу в Новую Землю. Он лизнул Тима в лицо, и тот вздрогнул, но не от страха: он вспомнил, как по утрам папа терся о его лицо перед тем, как набрать воды и гладко выбриться. Говорил, что никогда не отрастит бороду, как его напарник, потому что она ему не пойдет.

Тигр опустил голову и задышал Тиму в воротник. Усы щекотали шею, и Тим рассмеялся. Тут он вспомнил, что у него осталось еще два бутера:

— Я поделюсь, — сказал он, — хотя мы знаем, что вы могли бы слопать оба, если бы захотели.

Он отдал один бутер тигру. Тот сразу же его заглотил, а потом терпеливо наблюдал, как Тим доедает свой. Тим старался есть как можно быстрее, а то вдруг сай Тигр передумает. Затем накинул на себя простыню и снова уснул.

Когда Тим проснулся во второй раз, то решил, что уже полдень. Ветер поутих, и когда Тим высунул голову наружу, то почувствовал, что слегка потеплело. Тем не менее, он понимал, что обманчивое лето, которому сай Смак так не доверяла (и была права), ушло. Как и вся его еда.

— Что же вы тут ели? — спросил Тим тигра. Из первого вопроса вытек второй: — Сколько вы просидели в клетке?

Тигр встал, прошел немного по направлению к клетке и потянулся: сначала одна задняя нога, потом вторая. Дошел до края каньона, где справил нужду. Когда закончил, подошел к клетке и обнюхал прутья, потом отвернулся, словно она его больше не интересовала, и вернулся к Тиму, который лежа наблюдал за ним, подперев голову локтем.

Тигр мрачно, как показалось Тиму, уставился на него своими зелеными глазами, затем опустил голову и носом отодвинул защитившую их от ледовея простыню. Под ней лежал тот самый металлический ящичек. Тим не помнил как забрал его, но если бы он остался на прежнем месте, то его, скорее всего, унесло бы ветром. И тут Тим вспомнил про перо. Оно по-прежнему торчало у него из-за пояса. Тим вытащил его и внимательно рассмотрел, чувствуя пальцами его плотную мягкость. Перо вполне могло сойти за ястребиное… если, конечно, вдвое его уменьшить, а белого ястреба Тим никогда не видел.

— Это же орлиное перо, так? — спросил Тим. — Орлиное, разрази меня Ган!

Но тигр пером не заинтересовался, хотя тем вечером он с готовностью спас его от урагана. Огромная, с желтым мехом морда наклонилась и пододвинула ящичек к ноге Тима. Вновь тигр выжидательно уставился на мальчика.

Тим открыл ящик. На дне его остался лишь коричневый пузырек, в каких обычно держат лекарства. Тим взял пузырек и тут же почувствовал покалывание в пальцах. Он чувствовал такое же, когда проводил волшебной палочкой сборщика податей над жестяным ведром.

— Открыть его? Ведь вы же не можете.

Тигр сидел, не отрывая взгляд от маленького пузырька. Глаза его, казалось, светились изнутри, словно бы сам его мозг пылал магией. Тим осторожно открутил крышечку. Под ней обнаружилась прозрачная пипетка.

Тигр раскрыл пасть. Намек понятен, но…

— Сколько? — спросил Тим. — Я вас ни за что не отравлю.

Но тигр лишь продолжал сидеть, голова слегка приподнята, пасть раскрыта. Выглядел он, как птенчик, который ждет, когда мама положит ему в клювик червяка.

После нескольких попыток — до этого он никогда не пользовался пипеткой, хотя ему доводилось видеть более крупную и примитивную её версию, которую Дестри ещё звал бычьей спринцовкой, — Тим набрал немного жидкости в миниатюрную колбочку. Она всосала из пузырька почти всю субстанцию, которой там и так оставалось немного. Тим поднес пипетку к тигриной пасти с гулко стучащим сердцем. Ему казалось, он знает, что сейчас произойдёт. Он слышал немало историй про оболочников, но не мог поверить, что тигр — это заколдованный человек.

— Я буду цедить по капельке, — сказал он тигру, — если захотите, чтобы я прекратил до того, как жидкость закончится, закройте пасть. Дайте знать, если вы меня поняли.

Но, как и раньше, тигр не шелохнулся. Он лишь сидел и ждал.

Одна капля… две… три… пипетка уже наполовину опустела… четыре… пя…

Внезапно шкура тигра пошла рябью и запузырилась, будто бы там внутри проснулись какие-то существа и старались выбраться. Внешняя часть морды растаяла, обнажив частокол зубов, затем вернулась, да так, что пасть оказалась запечатанной. Послышался сдавленный рык (боли или ярости), который, казалось, сотряс всю поляну.

Тим в ужасе подался назад, елозя задницей по земле.

Зеленые глаза выпучивались и западали, словно на пружинках. Бьющий по сторонам хвост втягивался внутрь и появлялся снова. Тигр шатнулся в сторону, на этот раз в направлении обрыва на краю Великого Каньона.

— Стойте! — закричал Тим. — Вы же упадете!