Ветер свободы

Красочная, сотканная из осязаемых энергий вспышка, сотрясала фундаментальное строение. Переплетение магических резервов разрывало материи всех форм и размеров. Взрыв и во все стороны устремляется бархатная густая дымка, которая на первый только взгляд казалась идеально черной. Это был изначальный цвет его магии, его силы. Но если всматриваться чуть подольше, то можно было заметить нежные аквамариновые всполохи, которые разукрашивали эту скучную тьму. Эта особенность появилась у него уже после того, как его сердце, которое с рождения было скованно льдом, покорила хрупкая, юная и молодая богиня, с взрывным и сумасбродным характером. Мужчина приподнялся на руках и посмотрел в глаза своей возлюбленной. Они всегда говорили намного больше, чем просто слова. Ему никогда не нужны были ответы на его вопросы, достаточно было сконцентрироваться на этих притягательных омутах, и он уже заранее знал то, что она скажет. Для него, она всегда была открыта, чиста и невинна, как глоток свежего морского бриза. Она подарила ему свою душу, и он читал ее как единственный экземпляр редкой книги: с благоговейным трепетом и нескрываемым наслаждением. Сейчас, в насыщенной серой глубине плескалось невообразимое количество недосказанности и та боль, что ненадолго затаилась в глубине его древней души, с новыми силами вырвалась наружу, ломая его хрупкое самообладание. Он невесомо коснулся кончика вздорного носа своими губами и тряхнул головой, стараясь сбросить томление и негу, что горячей патокой растеклись по его телу, расслабляя, вынуждая прикрыть глаза, забыть обо всем и ни о чем не думать.

— Тебе пора. — Обреченно выдавил из себя мужчина, поднимаясь с пола и помогая своей любимой. Он заботливо поправил сползающую с нее тунику и связал разорванные концы несколькими узелками. — Выглядит не лучшим образом, но голышом тебя, точно никто не увидит. — Он старался шутить и вести себя как обычно, но выходило из рук вон плохо. На его попытку ее развеселить она попыталась улыбнуться. Но улыбка вышла до безобразия жалкой и вымученной.

— Нэйри… я… — ее голос снова дрогнул, и девушка, громко всхлипнув, уткнулась в его грудь. Она постаралась укрыться от его взора, и сейчас безостановочно ругала себя за проявленную слабость. Она должна держаться, ради него, ради их продолжения, чего бы ей это не стоило.

— Альди… — мужчина устало вздохнул. — Малыш, не думал, что ты у меня такая плакса. — Он ласково потрепал ее по голове. — Никогда за тобой такого не замечал. Давай, заканчивай лить слезы, иначе покроешься морщинами и умрешь перед зеркалом от страха. — Он хохотнул, а она отпрянула от него, судорожно вытирая слезы и слишком громко шмыгая носом.

— Я не буду морщинистая. Не буду, — Буркнула девушка, разом успокаиваясь.

— Успокоилась, вот и молодец. Иди ко мне. — Он раскрыл объятья, в которых тут же оказалось хрупкое тело. Она обняла его в ответ и, не поднимая головы заметила.

— Вообще-то боги не покрываются морщинами. Мы не стареем. Вот.

— Вот-вот, еще язык мне покажи. Устроила тут болото. — Оба знали, что откладывать разговор, уже совершенно нет времени. Промедление может стоить не одной жизни, а гораздо, гораздо больше. Но до чего же тяжело говорить об этом вслух… Откладывать больше нельзя, подумал мужчина, сильнее сжав руками миниатюрные подрагивающие плечи.

— Альди… — девушка замотала головой и попыталась закрыть свои уши ладошками. Он перехватил их и поднес к своим губам, и поцеловал ледяные пальцы. — Замерзла? — тихо спросил он и стал согревать их своим дыханием. Девушка крепко зажмурилась, прикусив губу, и отвернулась. Она не могла смотреть в его глаза, такие же, как и у нее. Раньше они были другими, пугающими до дрожи во всем теле, до того как он впустил ее в свое сердце. Словно два кристаллика, прозрачно голубые, покрытые тонкой потрескавшейся корочкой льда. Высокомерные и смертельно холодные. Все изменила любовь: его силу, его характер, она изменила очень многое в них самих. Но, к сожалению, она не смогла изменить их судьбу. Альдения шумно выдохнула и заставила себя всмотреться в них, запомнить каждую их деталь. Она жадно впитывала каждую черточку его прекрасного лица и боялась упустить что-либо. Она коснулась его щеки и провела ладонью по его высоким скулам, обвела контур его карминовых нежных губ, слегка надавила их, заставив приоткрыться. Он давал ей время проститься, хотя сил уже почти не оставалось. Он с закрытыми глазами наслаждался этой последней лаской. Она приподнялась на цыпочках и захватила в плен его губы. Пробуя их на вкус, отрываясь от них и снова к ним припадая, как пугливая бабочка, которая знакомилась с незнакомым ей цветком. Если это не прекратить, будет только хуже, больно била гадкая мысль в его сознании. Он с рычанием раненого зверя отстранил богиню от себя.