Ветер в черном (СИ)

Филиппа с легкостью распоряжалась не только хозяйством, но и всей обстановкой в доме, зная, что господин Альдом слишком ленив — то есть, занят, — чтобы следить за собственным особняком. На это у него были десятки муравьишек, что шастали по дому неслышно и, главное, неподконтрольно — а Рохелин, которая расплела косичку, поплясала под дождем и сказалась безгласой, зная, что в лицо обыкновенную северянку не запомнят, только это и было нужно.

Пока Филиппа вела ее сквозь широкие холодные коридоры и разглагольствовала, Рохелин тщательно впитывала окружающую обстановку. Лишь однажды им встретилась другая служанка; они с Рохелин бегло переглянулись, и последней показалось, что где-то она ее уже видела.

Отогрев Рохелин на кухне, полной пара и суеты — готовился хозяйский ужин, — Филиппа решила, что новенькая достаточно хороша собой, чтобы показать ее господину, и вместо мытья посуды поручила ей выносить кушанья. Рохелин проглядела ее намек и мысленно ликовала, что дело продвигается семимильными шагами.

Первое блюдо, ароматный куриный суп, она внесла в гостиную не менее ароматную — над камином курились ароматические свечи, доставленные прямиком из Хупьи. В двух креслах, отделенных друг от друга покрытым узорчатой скатертью столом, сидели Альдом и незнакомый Рохелин мужчина с расчесанными надвое длинными волосами, облаченный в богатое красное одеяние — в то время как Альдом был одет в кропотливо вышитую, но явно домашнюю рубаху, из-под которой проглядывал живот.

— Какая милая, — произнес Альдом, когда Рохелин наклонилась поставить супницы на стол. — Как тебя зовут, красавица?

Рохелин показала пальцем на горло, вместе с тем опустошив голову от всех посторонних мыслей — Альдом вряд ли будет читать их и колдовать в целом, но его гость — вне сомнения, один из светляков, — выглядел опасным.

— Немая — представь себе, Крайво, а? Тогда будешь просто Птичкой. Птичка, услужи господину, поднеси-ка ему во-он то полотенце… Крайво, тебе не жарко?

— Нисколько, — отозвался длинноволосый. Рохелин не назвала бы этого мужчину красивым, но в целостности его облика было что-то притягательное. Так же, как в противоположной тому негармоничности лица Хейзана.

Альдом утер пот с лица, бросил полотенце на каминную решетку и продолжил былой разговор:

— Уверен, что они замышляют именно это?

— Альдом, это настолько неудивительно, что здесь и уверенность ни к чему, — полуабстрактно ответил Крайво. — Мне даже жаль его немного, этого гилантийца. Все хотят его убить.

Рохелин насторожилась было, но ответ Альдома дал понять, что речь идет не о Хейзане:

— Хотят да хотят, но не могут. Невий целую выволочку мне устроил. От своих ноги протянешь, не то что от веринцев.

— Когда-нибудь они подошлют Имрея, и от нас останутся только лужи крови, — усмехнулся Крайво.

— Ну что ты пугаешь, Фийян! — возмутился Альдом. — Аппетит мне испортишь. Тем более, это только предположения…

— Несмотря на то, что я всю жизнь занимаюсь предположениями, Альдом, уж это я знаю наверняка. Кэана помогла мне получить доступ к кое-каким архивам — знаешь, пока ты пытаешься прищучить Фивнэ, другие пробуют куда более изящные методы, — и там все кристально ясно. Так иронично — служат короне, а взяли под свое крыло беглого серийного убийцу.

Рохелин быстро прикрыла рот рукой, чтобы не ахнуть; к счастью, увлеченные беседой светляки ничего не заметили.

Альдом затряс головой:

— Бррр. Между делом… Птичка, — ласково обратился он к слившейся со стеной Рохелин, — как там поживает другая птичка, жареная?

Рохелин едва удержалась от того, чтобы преодолеть путь до-кухни-и-обратно бегом — подслушиваемый разговор не стоял без дела, пока она носилась с пустыми супницами. Но когда ей и горшку с индейкой оставался лишь один поворот до гостиной, дорогу ей неожиданно, будто тень, преградила другая служанка — та, которую она встретила до этого. Глаза у девушки блестели холодно и зло.

— Ты чья будешь? — прошипела она, вдавив Рохелин вместе с горшком в стену. — Смоковника?

Рохелин дрожащей рукой указала на горло; девушка перехватила эту руку и чиркнула ею.

— Якобы немые соглядатаи — прошлый век. — Шум дождя наполовину скрывал ее голос. — Что будет, если я тебя раскрою? Госпоже Альэру такие, как ты, не нужны.

Рохелин оказалась между двух огней. Кричать — значит выдать себя Альдому и его людям прямо на вражеской территории, а молчать — возможно, замолкнуть навсегда, ибо намерения таинственной девушки были предельно серьезны.

И тут Рохелин вспомнила. Служанка-тень, сновавшая между веринцев на собрании…

— Меня зовут Рохелин, — прошептала она. — Помнишь меня?

В угрюмых глазах шпионки мелькнула тень узнавания.

— Допустим.

Госпожа Альэру, стройная, красивая женщина, обладательница роскошных форм и не менее роскошных янтарных волос — так и не сказать, что именно ее знающие называют Паучихой, ибо это слово вызывало в разуме кого-то не менее полного, чем Альдом, — задумчиво перебирала тонкими пальцами.

— Послушайте, Дальвехир, мне казалось, что наш договор касательно слежки совершенно прозрачен. Вы не мешаете моим паучкам, а я не мешаю вам.