Ветер в черном (СИ)

Хейзан договорился с Рохелин, что он отправится в Южную библиотеку, а она — в Северную, где оба будут искать информацию о Ха’геноне и проклятиях, как-либо касавшихся гилантийцев. Всюду, где ступала Рохелин, переплетались, как дикий виноград, стили и национальные чудеса Просторов. Струился аромат марпской выпечки, продавались якобы целебные вытяжки из растений-эндемиков болотистого острова Тейт, висели в рядок над прилавками амулеты против сглаза, которые предприимчивые кэанцы втюхивали легковерным. Чередовались приземистые южные постройки и строгие северные дома с черепичными крышами — воистину, как говорил поэт, Север и Юг не сойдутся никогда; один раз Рохелин даже увидела шатер кочевника из Безымянных пустошей.

Но ее подвела хаотичная планировка улиц Чезме — если этот сгусток дождевых червей вообще можно назвать планировкой. Серебряный шпиль моргал под солнцем совсем близко, отбрасывая длинную, как суровая игла, тень на крыши зданий — складов, пустующих типографий и лишенных окон келий переписчиков. Натолкнувшись на очередной тупик, Рохелин вздохнула и хотела было вернуться, когда из-за угла появилась тень — человек в плаще. Увидев Рохелин, он бросился к ней и — та даже пикнуть не успела — повалил девушку на спину. Омерзительный запах застлал ей ноздри.

— Помогите! — завопила Рохелин. — Насилуют!

Она на удивление легко отпихнула человека ногой и выдернула из сапожка кинжал; однако насильник с утробным, неживым рыком выбил тот из ее подрагивающей руки одним ударом. Рохелин попыталась отползти, но мужчина схватил ее за плечо; хрустнула ткань, рвущаяся под его нестрижеными ногтями. В ответ Рохелин сорвала с него капюшон — и обмерла.

Лица не было. Была лишь черная гнилая голова, в глазницах которой белели опарыши; нос провалился, наполовину истлевшая челюсть щерилась, а на темени проглядывали кусочки желтого, словно от времени, черепа.

Рохелин заорала во весь голос и каким-то чудом, которое объяснялось лишь нахлынувшей паникой, вывернулась из хватки мертвеца. Взгляд упал ему за спину, и Рохелин увидела человека — шагах в пяти.

— Помогите!

Человек стоял как вкопанный; нет, не так — он просто стоял, ничем не ошеломленный, как будто наблюдал за сценой из мира природы.

— Да помогите же вы! — злобно выкрикнула Рохелин, тщетно оглядываясь в поисках кинжала — но чем он мог помочь в сражении с тем, кто уже мертв?

Незнакомец с усилием, словно через студень, провел рукой в воздухе — и отрезанная голова ублюдка откатилась к ногам Рохелин. Тело сползло на землю, из шеи хлестала кровь — почему?..

Рохелин услышала тяжелый вздох незнакомца, который презрительным серым взором окинул залитый кровью плащ с медной застежкой в виде листа. Затем стряхнул алые капли с тонких русых волос и, подойдя к трупу, который уже не мог встать, задумчиво произнес:

— Предполагать существование живого мертвеца само по себе безумие. Однако живого человека с головой мертвеца…

— Кто вы? — бросила Рохелин, все еще пытаясь унять дрожь. Незнакомец поднял глаза:

— Куда уместнее с вашей стороны было бы спросить, кто он.

— Откуда вам это знать? — взмолилась Рохелин и в сердцах пнула голову нападавшего; та врезалась в стену и развалилась, точно спелый арбуз, обнажив темное месиво с шевелящимися белыми точками. Рохелин не удержала тошноту; незнакомец посмотрел с отвращением как на нее, так и на останки.

— Мое имя Эолас, — наконец сказал он.

— Эолас? — повторила Рохелин. — Я знаю вашего друга.

Эолас, казалось, совершенно не удивился.

— Очевидно, Хейзан решил последовать моему примеру и посетить Чезме, чтобы выяснить, как он любит говорить, какого черта?

— Откуда вы знаете, что Хейзан?

Эолас приподнял белесые брови в снисходительном жесте.

— У меня не так много друзей, миледи.

Когда Хейзан вышел из растительно-узорчатых и облицованных ярко-голубой глазурью ворот Южной библиотеки, чтобы перекусить, то не поверил своим глазам, увидев Эоласа — вместе с Рохелин, одетой в пыльное. Затем он не поверил своим ушам.

— Человек с мертвой головой? Эолас, объясни.

— Несмотря на подчеркнутую лаконичность, миледи пересказала верно, и добавить мне нечего.

— Гнилая голова, — пробормотал Хейзан. — С червями. Госсов глас…

Трудно сказать, что ошеломило его больше — роковое известие или то, что Эолас добровольно помог Рохелин спастись. Мир действительно сползал в бездну; простому магу еще было куда зацепиться, но разве это не так же временно — перед раззявленной пастью вечной пустоты?

Новость о пожаре в зале Таллоу и Темного Нино Хейзан встретил с искренним сожалением; он был солидарен с Эоласом в мысли, что смерть книг куда страшнее смерти людей. Эолас рассказал о погибшей летописи и странных осадках в Руде, Хейзан — о Ха’геноне (только не стал упоминать, что увидел его во сне, чтобы избежать насмешек Эоласа). Они пересекли город, невольно оглядываясь и избегая безлюдных переулков, и разошлись по залам Северной библиотеки, каждый — в поисках своей истины.